* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

тера этого зверообразна го «ладыкп: «Властолюбивый отъ природы, испорченный лестью окружающихъ его царедворценъ и привычный къ неограниченно]! власти; раздраженный случившимися въ его д'Ьтств'Ь попытками н'Ькоторыхъ бояръ завладеть вмъ, какъ орулдемъ для своего честолюиш. Грозный видитъ враговъ во всЬ;ъ. кто стой'гъ выше обыкновеннаго уровня. Онъ чрезвычайно умепъ и проницателен·*... но затЬмненъ постоянной мыслю объ измене... объ охранеши своей власти, которую у него некто не оспаривает*, и истребляегь все, что можетъ, по его мнешю, нанести ущербъ его саыодержавш, сохранение п усиленхе котораго есть цель его жизни. Онъ жестокъ по природе и по системе . . . онъ губитъ съ политическою ц^лно, но пользуется случаемъ, чтобы подшить сбою жестокость. Онъ палачъ Poccis... вместе съ т'Ьигъ свой собственный палачъ». (Въ брошюр-Ё о постановке трагедш «1оаннъ Грозный»). Въ Словаре (Ж 66) помещены более подробный сведения о его злодейскихъ затеяхъ и утонченныхъ изобретешяхъ по части пытокъ, которыми онъ наслаждался всласть. Въ домашнемъ быту 1оаннъ быхь тотъ же злобный тиранъ, Онъ, напри-меръ, любилъ спорить о религш, — и чуть было не посадилъ на колъ люте-ранскаго пастора, въ Кокенгаузене, за то, что тотъ, въ разговоре съ ннмъ, осмелился сравнить Лютера съ апосто-ломъ Павломъ;—любилъ играть въ шашки it въ карты, и вместе съ темъ жес-. токо наказывалъ бояръ, которые осмеливались у него выигрывать; любилъ очень своего шута, —и нп съ того, ни съ сего приказал* разъ вылить ему за пазуху лохань кипятку. Ко всему этому онъ былъ страшно развратенъ и женолюбнвъ; без-престанно сватался везде и ко всемъ: къ ззз дочерямъ Сягизмувда, къ сестр-fc Шведской королевы, къ Английской королеве Ели-саветГ,,—и, уже больной и изнеможенный, отъ живой жены, иосылалъ сватать за себя королевскую племянницу, Mapiio Гастиигсъ, думая сослать въ монастырь царицу Мароу, которая только что родила ему Царевича Димитрия; въ это же время онъ пытался обезчестпть невестку свою, жену Оеодорл, которая пришла навестить его. Все эти подробности чрезвычайно важны для художника, который пожелалъ бы воспроизвести эту кровавую личность. Изображения кроткаго и ограниченная Царя-звонаря Оеодора Гоанновича, который былъ одержимъ страстью трезвонить на колокольне,—дошли до насъ въ двухъ портретах*: въ посмертном* портрете-иконе, находящемся въ Архангельскомъ Соборе надъ его гробницею, —и въ другомъ, современном* портрете, гравированном, итальянцемъ Франко. Въ обоих* портретах* видны одне и те же отличательныя черты: худощавое лице, длинный ястребиный носъ и приподнятая кверху бровь; по характерному замечашю граФа А. К. Толстого, это было «доброе, ограниченное и забитое существо. Онъ более чемъ друпе боится отца своего; онъ застенчивъ и набо-женъ; ему хотелось бы сходить пешкомъ къ Троице, но онъ боится попроситься у батюшки...» По разсказамъ Флетчера, Оеодоръ былъ «росту малаго, дряблъ теломъ, лице и ъ бле*· денъ, всегда улыбался, но безъ живости; двигался медленно, ходилъ неровными шагами, отъ слабости въ ногахъ; однимъ словом* изъявлялъ въ себе преждевременное изнеможете силъ естественныхъ» (Карам-зинъ, И. Г. P. X. I Примеч. 3). Онъ былъ совсемъ безъ бороды. Польскш посолъ Левъ Сапега писалъ о 334