* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

У намъ понятш. И не удивительно. Изучая свойства древняго Русскаго Слова и вникая въ содержаше его памятниковъ, нельзя не заметить, что языкъ нашъ въ томъ видЪ, въ какомъ находился въ XYI и XVII столйт1яхъ, не могъ служить удобнымъ для того ору-Д1емъ, и что обновление его было ticho связано съ успехами преобразовашя Россш. Для выражения предметовъ, нуждъ и отношенш новаго общества, надлежало создать и новое Слово. Потребность светской литературы, не существовавшей прежде, составляла не меньшее къ тому побуждеше. Сообразно законамъ этой необходимости, изм+.неше языка происходило тогда не последовательно, а совершилось одновременно, чему причиною были особыя обстоятельства и самая по'сп'Ьшность нововведешй. Желая писать о предметахъ, касающихся до наукъ и искусствъ, до учрежденш, быта и нравовъ Европейскихъ, писатели не могли выражать ихъ въ Формахъ исключительно свойственныхъ Русскому языку, а почерпали обороты изъ Церковно-Славянскаго и Славяно-Русскаго, съ пртгЬсью выражений не только народныхъ, но и чужеземныхъ. Множество иностранныхъ словъ вошло въ языкъ между прочимъ и отъ скорости, съ которою переводились книги по разнымъ отраслямъ наукъ ; при чемъ грамматическое расположеше словъ было принято част1ю Латинское, а частью свойственное новымъ Евроиейскимъ языкамъ. Вотъ причина, почему языкъ литературы, появившейся при Петря Великомъ, представляетъ столь странную борьбу разнород-ныхъ элементовъ, столь несогласную см'Ьсь оборотовъ, въ которыхъ однакожъ таился заро-дышъ будущаго усовершенствовашя. Къ словеснымъ памятникамъ, ознаменовавшимъ этотъ переходный перюдъ, принадлежатъ : сочинешя Стефана Яворскаго, 0еоФана Прокоповича и Гавршла Бужинскаго, духовные и граждансше уставы и учреждешя, изданные поел* 1700 года, переводы книгъ математическихъ, астрономическихъ, навигащонныхъ, историческихъ и геограФическихъ, Амстердамсшя издашя Илш Кошевича и проч.; къ нимъ же отчасти относятся стихотворныя и прозаичесмя произведешя Кантемира. Эта эпоха Русскаго языка, подъ какимъ бы вл1яшемъ ни происходило его преобразо-ваше и какъ бы вошедння въ него стихш съ иерваго взгляда ни казались несовместными, составляетъ весьма замечательное явлеше въ области отечественнаго Слова. Обильное по-слЪдств1ями для умственной нашей жизни, оно поучительно для Филолога и достойно на-блюдешй историка. Зд’Ьсь источникъ слога, нынешней нашей литературы; отсюда собственно начинается ея исторгя. Ходъ и перевороты языка въ XYIII ???^ доселЪ не подвергнуты у насъ критическому изслЪдовашю во вейхъ подробностяхъ, но причины, ускорявпня или замедлявнпя его развитее, кажется, известны достаточно. Напомнимъ главнМипя изъ нихъ. Отсутств1е твер-дыхъ началъ, нестройность состава и неопред’Ьлительность значешя словъ ограничивали новый языкъ исключительно книжнымъ употреблешемъ, и надлежало явиться генпо, чтобы открыть въ немъ источникъ органической жизни. Этотъ генш былъ Ломоносовъ. Превосходство и недостатки его, какъ писателя, носятъ на ce6t признаки возраста нашего въ по-