* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

iv ссылокъ"; при этомъ Измаилъ Ивановичь руководствовался следующими основашями: если слово употреблено ¦ въ памятнике только въ одномъ смысле, то, хотя бы оно и несколько разъ повторялось въ одномъ и томъ же памятнике, надо выбирать только то место, въ которомъ смыслъ слова какъ можно резче выражается; напротивъ, если слово употребляется съ разными оттенками, надо делать несколько выписокъ изъ одного памятника, чтобы указать разные оттенки въ значешяхъ того же самаго слова 1). Дальнейшш вопросъ, пред-ставлявшшся Измаилу Ивановичу при первоначальной работе касательно выписки словъ изъ памятниковъ, заключался въ томъ, каюя слова выписывать, — все ли, или не все. Этотъ вопросъ онъ разрешилъ такимъ образомъ (1809 г.): „Можно иметь въ виду", говорить онъ, „два отдельные рода словъ: или слова преимущественно редшя и не часто встречающаяся^ но любопытныя для филолога и изслЬдователя, или слова обыкновенный. Такъ, слово изгой, древне-Русское слово, не встречающееся въ техъ памятникахъ Дер ко инославянски хъ, которые не имеютъ никакого отношешя къ Русскимъ. Конечно, при разсмотрЬнш такого любопытнаго слова, нельзя упустить ни одного места, где оно упоминается. Но на таю я ли только любопытныя слова долженъ обращать внимаше изследователь языка или составитель словаря? На так!я слова шопе уже обращали внимаше, и, если будетъ обращено внимаше только на таия слова, то конечно словарь представить безспорно любопытный матер1алъ, но онъ не будетъ словаремъ, который сообщилъ бы поняие объ образованности, о ж?изни и характере народа. Всякому филологу известно, что для того чтобы говорить даже красноречиво о всехъ предметахъ обыкновеннаго разговора, нужно очень немного словъ — отъ '2 до 3 тысячь. Если будемъ сравнивать писателей, то увидимъ между ними большую разницу, и именно по степени ихъ образованности, ихъ внимашя къ собственной мысли и ихъ желашя выражаться какъ можно яснее. Не только писатели, но есть конечно и тагае народы, которые пользуются очень незначительнымъ количествомъ словъ, иоложимъ тысячами двумя; -даже есть тгше, которые довольствуются одною тысячью; но есть друпе писатели и друпе народы, которые желаютъ выразить все определительно и очевидно, такъ что имъ двухъ тысячь словъ недостаточно. Какъ у человека это зависитъ отъ его характера, отъ степени его образованности, такъ и у народа это одинаково зависитъ отъ его характера и отъ степени его развит. Если въ словаре мы увидимъ массу словъ обычныхъ, постоянно употребляемыхъ и встречающихся во всехъ памятникахъ, то можемъ ли мы считать этотъ отдФлъ словъ такою же принадлежностью языка самого народа, какою считаемъ слова того или другого писателя, который ихъ употребляетъ постоянно, какъ свою неотъемлемую собственность? По количеству этихъ словъ можно судить о степени образованности и о характере народа. Потомъ встречаются друпя обстоятельства, не менее важныя: народные обычаи и поняття народа. Всякое слово есть представитель вещи, или осязаемой, или вещи, умомъ представляемой, умственнаго предмета. Что касается до словъ перваго рода, до техъ, которыя выражаютъ вещь, какъ она есть, предмета, какъ онъ существует^ его качества, дейстшя, которыя мы производимъ на него, или которыя онъ самъ производить, то все эти слова совокупно изобразить внешнюю жизнь народа. Если обратить внимаше на слова второго рода, которыя касаются ума, то въ нихъ представится умственная и нравственная жизнь народа. Со многими изъ словъ этого второго разряда соединены очень своеобразныя воззре- X) Труды перваго Археологическаго съезда въ МосквЪ, т. I, стр. СХХХУИ.