* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки
289 Ковылинъ 240 не до земныхъ забота, охотно подчинялись его желанш. Если кто и выздоравливалъ, онъ уже не могъ возвратить своего имущества, посвященнаго Богу, и долженъ былъ оставаться на кладбище. Сто лошадей Ко-вылина были употреблены на перевозку вы-морочнаго имущества. Очень много было собрано и звонкой монеты. Собранный деньга Ковылинъ не оставилъ мертвымъ капиталомъ, а пустплъ ихъ въ оборота и такимъ образомъ сделалъ средства кладбища неистощимыми. Вместо старыхъ, первоначально построен ныхъ для насельнпковъ кладбища зда-шй, вскоре были построены новыя, разде-лявш1яся на два отделения—особое для мужчинъ и для женщинъ. То и другое отде-леше были обнесены каменною стеной съ башнями по угламъ. Въ мужскомъ отделенш находилось семь корпусовъ; одинъ каменный, съ трапезными отдёлешями, и шесть дере-вянныхъ; посредине площади находилась молельня. Въ женскомъ отделенш находилось пять каменныхъ корпусовъ—съ молельнями при каждомъ. Тутъ же помещались кладо-выя, амбары, погреба, кухни и все нужное для хозяйства. На эти постройки употреблено было до 200.000 рублей. Ковылинъ старался пртбресть для кладбища и памятники церковной старпны. Сюда былъ пере-везенъ имъ очень ценный, заключавши въ себе много старинныхъ и дорогихъ иконъ, иконостасъ изъ церкви св. Анастасш, что на Неглинной, въ Москве, близъ Кузнецка-го моста. Сделано это было, — согласно ое-досеевскому преданго,—черезъ подкупъ мест-наго священника, любившаго посещать винный погребъ Ковылина. Устроивши Лреображенское кладбище съ внешней стороны, Ковылинъ, избранный общимъ голосомъ ирихожанъ въ его настоятели, постарался дать ему и внутреннюю организащю. Онъ хотелъ придать ему видъ монастыря и назначилъ всемъ живущимъ въ прштахъ кладбища особую одежду: муж-чинамъ кафтаны, отороченные чернымъ сук-номъ, съ тремя складками на лифе, засте-гпвавнйеся напереди восемью пуговицами и сапоги непременно на каблукахъ; женщи-на.чъ—черныя бархатныя или плисовыя повязки, черные китайчатые сарафаны и того же цвета платки, Съ внешней стороны жизнь насельнпковъ кладбища была определена известными правилами: по сигналу, подаваемому ударомъ въ железную доску, повешенную у часовни, все немедленно собирались на молитву: въ часовне кладбища чинно отправлялись вечерня,утреня и часы; кроме того, ежедневно служилась еще панихида по умершимъ отъ чумы. По окопча-нш службы все въ порядкё и съ пен1емъ отправлялись въ трапезу въ предшествш очередного, который ,несъ икону, полагавшуюся въ трапезе на особо приготовленный аналой; паставникъ читадъ молитву Господню, затемъ все делали обычное число зем-ныхъ поклоновъ и чинно садились за столъ; среди общаго молчашя раздавался только голосъ читавшаго жит1е празднуемаго святого; прислужники разносили пищу, всегда постную. По окончанш трапезы все пели „Достойно есть“, клали обычное число поклоновъ и въ прежнемъ порядке следовали за иконою въ молельню, где и оставляли ее, затемъ все расходились по кельямъ. Женщины не допускались къ участт въ бо-гослуженш и трапезе съ мужчинами. Въ основу устроеннаго имъ общежития Ковылинъ старался положить определенный уставъ. Первоначально онъ хотелъ заимствовать этотъ уставъ изъ знаменитаго въ исторш раскола Выгорецкаго монастыря, делалъ для этой цели даже поездку на Выгъ, но остался недоволенъ правилами жизни помор-скаго соглаш, въ особенности потому, что там-ь приносили молитву за царя. Въ качестве устава Ковылипымъ были приняты правила, привезенныя стародубскимъ еедо-сёевцемъ Петромъ Оедоровымъ съ Ветки. Какъ человекъ богатый, великш хлебо-солъ,—Ковылинъ находился въ близкихъ отношешяхъ со властями не только Москвы, но и Петербурга. Благодаря ихъ содействию, ему удалось выхлопотать Высочайшш указъ императора Александра I, состоявшийся 15 мая 1809 года, по которому Преображенскому кладбищу ирисвоялось назваме Прео-браженскаго богаделеннаго дома и предоставлялись все те права, „коими,—какъ говорилось въ указе,—подобный ему частпыя благотворительный заведенш, подъ зависимости) закоповъ и местнаго начальства, пользуются въ Имперш“. Черезъ этотъ указъ Преображенское кладбище получало юридическое право на существоваше и вместе съ темъ освобождалось отъ опеки со стороны духовнаго начальства—тЬмъ более, что еще