* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

367 368 предЪловъ челов^ческаго разума, куда, поэтому, не въ силахъ проникнуть взоръ его, подобно тому, какъ зреше глаза не въ состояши проникать во внутреннюю область солнечнаго света. Прямую противоположность откровенному учешю о непостижимости существа Божгя представляетъ воззреше, которымъ допускается полная .постижимость Бога для человеческой мысли. Такое воззреше возникло еще въ языческой древности. Язычникъ, мыслившш въ своихъ богахъ самого себя въ различныхъ состояшяхъ и положешяхъ своей жизни, съ полнымъ правомъ могъ сказать, что онъ знаетъ своихъ боговъ такъ же хорошо, какъ и самого себя. Въ хриспанство оно силилось проникнуть посредствомъ разнаго рода лжеучешй и ересей. Такъ. уже во II biki распространялось оно геми изъ гностическихъ системъ, въ основе кото-.рыхъ лежало пантеистическое представление о Боге. Позднее, въ IV веке, особенно отстаивали эту мысль о полной постижи-мости Бога последователи Apin—Аэт]й и еще более ЕвномШ, Основашемъ для мне-шя последнихъ служила очень распространенная въ богословскихъ спорахъ IV в. теор1я именъ, какъ выразителей объективной сущности предметовъ. По этой теорш, кто знаетъ имя, тотъ знаетъ и сущность; потому что сущность будто-бы вполне выражается въ усвояемомъ ей имени. Какъ на такое имя, которое будто-бы обнимаетъ собою и совершенно исчерпываетъ все существо Бож1е, они указывали на имя Нерожденный, какъ свойственное исключительно Богу и никому другому. Церковь, въ лице отцовъ и учителей, решительно осуждала столь крайнее учете. Поражая горделиво самоотверженное утверждение о возможности всецело знать Бога, не исключая самого Его существа, отцы церкви приводили различные доводы въ подтвержде-HIe учешя о непостижимости существа Бож1я. Главнейш1е изъ нихъ следующ1е: духъ нашъ ограниченъ, а Богъ безконе-ченъ; конечное никогда не можетъ вполне обнять безконечнаго; безконечное перестало бы быть безконечнымъ, если-бы было совершенно постигнуто существом^ конеч-нымъ (св. Григорш Богословъ); нами познанный въ своемъ существе, Богъ пересталъ бы быть Богомъ для насъ (св. АеанасШ), Потому-то постижеше сущности Бож]ей выше не только людей, но и всякой сотво- ренной разумной природы. И горшя силы, даже серафимы и херувимы не постигаютъ существа Бож1я; напротивъ, они еще более, чемъ мы, сознаютъ его непостижимость, подобно тому, какъ зрячее гораздо более, чемъ слепые, чувствуютъ нестерпимость солнечнаго света (св. Златоустъ). Въ силу своей ограниченности духъ человечесюй не можетъ проникнуть въ сущность даже многихъ конечныхъ существъ и предметовъ, не постигаетъ сущности матерш и стих1й, действу ющихъ въ природе, сущности нашей души и образа соедине-шя ея съ теломъ, естества ангеловъ, ар-хангеловъ и прочихъ безплотныхъ силъ; темъ более, следовательно, непостижимо для него существо Бож1е (Златоустъ, Ва-СИЛ1Й Вел., ГригорШ H., Григорш Богословъ). Ограниченный духъ нашъ соединенъ еще съ вещественнымъ теломъ; оно какъ ту-манъ, лежитъ межд> нами и чисто неве-щественнымъ Божествомъ и препятствуетъ духовному.оку въ полной ясности принимать лучи божественнаго света: общая же греховность людей делаетъ человека еще менее способнымъ возвышаться до чистаго созерцашя Божества (св. ГригорШ Богословъ). Какъ непостижимый въ Своемъ существе, Богъ, учили они, не можетъ быть определенъ никакимъ словомъ. Изъ усвояемыхъ Ему откровежемъ или приду-манныхъ людьми именъ не только ни одно въ отдельности, но и все вместе не вы-ражаютъ существа Бож1я. Или обозначается не то, что такое Богъ Самъ въ Себе, но или то, что касается Его сущности, или то, что Онъ не есть, или какое-либо Его действ1е или отношеше къ MIpy и человеку (ар1анская теор1я именъ, несостоятельная и сама по себе, следовательно, особенно неприложимая къ Богу). Таково же и наименоваше Его «Нерожденный»; въ немъ указывается только на то, чего въ Боге нетъ, а вовсе не то, что такое сущность Бож1Я сама въ себе. Для выражешя этой сущности даже и нельзя найти вполне со-ответствующаго имени. Имя Бож1е «чудно» (пс. 8, 1). Бога поэтому они называли не-изглаголаннымъ, неименуемымъ, неизре-ченнымъ, неописуемымъ, имеющимъ, по выражешю св. Григор1я нисскаго, «одно только имя, служащее къ познашю Его собственной природы, именно—что Онъ одинъ выше всякаго имени». Въ этой-то безъименности Бога они полагали и при-