* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

ПСИХОАНАЛИЗ. Последователи Фрейда в своей трактовке Эпифании пытаются осмыслить ту же самую форму человеческого поведения и переживания. По этой причине Винникотта позднее, в конце его жизни, гораздо больше интересовало то, каким образом культура благодаря всему своему богатству символов и символических действий помогает человеку найти себя и реализоваться. Концепция переходного объекта помогла психоаналитикам по-новому оценить роль культуры и увидеть в ней позитивное расширение человеческого опыта, а не только причину неудовлетворенности. Однако самым важным результатом исследований в этой области явилось разграничение Винникоттом в поздних работах феноменов установления контактов с объектом (объектной отнесенности) и использования объекта. В статье «Использование объекта» (1969) он объясняет это различие. В своем резюме Винникотт отмечает: «Объектную отнесенность можно охарактеризовать в терминах опыта субъекта, описание использования объекта предполагает рассмотрение природы объекта. Я предлагаю обсудить причины того, почему способность к использования объекта, на мой взгляд, является в психическом отношении более дифференцированной, чем способность к установлению контактов с объектом: контакты могут быть направлены на субъективный объект, но использование объекта предполагает, что объект является частью внешней реальности. Можно установить такую последовательность: 1) субъект устанавливает отношения с объектом; 2) в результате определенного процесса объект обнаруживается субъектом во внешнем мире, а не помещается им туда; 3) субъект разрушает объект; 4) объект выдерживает свое разрушение; 5) субъект может использовать объект. Объект постоянно разрушается. Это разрушение становится бессознательной основой любви к реальному объекту, то есть к объекту, недоступному всемогущему контролю субъекта. Изучение этой проблемы предполагает поэтому и рассмотрение позитивных ценностей деструктивности. Разрушение и выживание объекта выводят его за пределы области, захваченной объектами, созданными проективными психическими механизмами. В результате возникает мир общей реальности, который субъект может использовать и который в виде 'субстанции, отличной от меня' может проникать в самого субъекта» (Winnicott 1969, 94). Выводы, вытекающие из этой гипотезы и позволяющие понять то, что происходит при переносе, являются крайне интересными и разнообразными, поскольку благодаря им понятие деструктивности в общей атмосфере психоаналитической ситуации приобретает новое измерение. Концепция переходного объекта и разграничение объектной отнесенности и использования объекта помогают нам совершенно иначе оценивать и исследовать общее поведение пациента в клинической ситуации. Если пациент не вступает в контакт, не устанавливает отношений, то это еще не означает отказа от установления контактов — речь может идти о попытке перехода от установления отношений с объектом к использованию аналитика как объекта. Таким образом, классическая концепция переноса, в которой перенос рассматривается прежде всего как воспроизведение прежних объектных отношений и бессознательных фантазий, отражающих архаичные импульсы Оно, приобретает большую глубину и значимость. Благодаря использованию аналитика как переходного объекта, с одной стороны, и как объективного объекта — с другой, в клиническом пространстве и во взаимодействии между аналитиком и анализандом появляются новые возможности для самореализации, в которой проявляются фантазии и чувства пациента. Винникотт подчеркивает, что в этой сфере психической жизни речь прежде всего «идет о парадоксе и принятии парадокса: ребенок создает объект, но объект уже существовал здесь раньше, ожидая лишь своего создания и превращения в катектированный объект». В случае переноса это означает, что аналитик и пациент включены в общий процесс в клинической среде, в которой каждый из них «создается» 232