* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

Вклад Микаэла Балинта в теорию и метод психоанализа (Манон Хоффмайстер) Работы Балинта, посвященные «первичной» и «активной любви», «окнофилии» и «филобатизму», «терапевтическим аспектам регрессии» и отношениям между аналитиком и пациентом на «уровне базисного дефекта», появившиеся за время более чем тридцатилетней психоаналитической практики, служат убедительным свидетельством того, что он оставался верен себе и своему учителю. Психоаналитическая деятельность означает для Балинта активную любовь к объекту, продолжающуюся всю жизнь работу по завоеванию и приспособлению, чтобы понять условия, необходимые для создания и сохранения психоаналитической ситуации. Исцеление означает для Балинта исследование, а исследование — исцеление, то и другое должны проникать друг в друга в психоаналитической ситуации. Установив, что «искалеченная способность к любви» многих его пациентов, их неспособность выносить большое напряжение, слабость их Я обусловлены бездушным воспитанием в раннем детстве, и узнав на собственном опыте, что этим пациентам можно помочь только в том случае, если в ходе аналитической работы удается «методом проб и ошибок начать заново любить», и сделав важное открытие, что это новое начало всегда направлено на объект, то есть возникает в рамках объектных отношений, в 1938 году в своей работе «Сила Я, педагогика Я и 'научение'» (опубликована в 1939 году) Балинт задался вопросом, что представляет собой воспитание в рамках психоаналитической ситуации. Поскольку пациент должен научиться любить, то есть выносить большое напряжение в своем Я, и, следовательно, развить сильное, устойчивое к перегрузкам Я, то это означает — раз он находится в фазах нового начала на ступени первичной любви, — что его первичный объект, аналитик, должен научить его любить, то есть методами воспитания развить у него более сильное Я. Однако Балинт категорически утверждал, что эту «педагогику Я», «являющуюся имманентной составной частью анализа», следует строго отличать от «педагогики Сверх-Я», которая означает «увещевание, руководство, морализирование и прежде всего оценивание». «Психоаналитическое лечение, несомненно, осуществляется не благодаря, а вопреки Сверх-Я, оно стремится сделать то, что стало ригидным, вновь эластичным, превратить автоматический 'категорический императив' Сверх-Я в реалистичные суждения и действия Я, совершаемые по свободному выбору» (Balint 1965, 212). «Обучение, — подчеркивает Балинт, — означает, следовательно, не только интроекцию приказов и дальнейшее формирование и укрепление Сверх-Я; напротив, 'обучение' означает 'обретение опыта' в первоначальном смысле, то есть обогащение и развитие Я, стало быть, именно то, что уже с давних пор считалось настоящей целью психоаналитического лечения. Осознание бессознательного является лишь одним из аспектов аналитической терапии, другим аспектом является усиление Я». И это усиление Я, «то есть обучение переносить то, что прежде было вытеснено, строгое соблюдение правил аналитической ситуации, постоянный акцент на полной открытости, приучение к анализу, 'обучение', то есть 'узнавание' новых взаимосвязей и т.д. в любом случае являются общими элементами аналитической терапии, не зависящими от индивидуальной предыстории, формы болезни и т. д.» (там же, 211—212). Однако то, в какой мере аналитик должен заниматься «педагогикой Я», то есть воспитывать у своих пациентов более сильное Я, при разных формах болезни различается. При неврозе навязчивости и меланхолии, которые характеризуются «высокой степенью интроекции» и лишь «слабо катектированными объектными отношениями», аналитик «гораздо реже сталкивается с задачей... заниматься, помимо прочего, усилением Я», тогда как при истерии или ипохондрии, а также в случае сексуальных расстройств и неврозов характера, при которых господствуют «сильно катектированные объектные отношения», такая работа необходима «почти всегда» (там же, 210; 228). 165