* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

Творчество Мелани Кляйн (Рут Ризенберг) ко их не обсуждала, но и — как выяснилось в дальнейшем — они нисколько ее не трогали. Обычно все происходило так: она мне что-то рассказывала, а затем делала вежливую паузу, ожидая, что я ей скажу в ответ. Она делала вид, что меня слушает, выжидала какой-то момент, а затем продолжала говорить о своем. При этом я чувствовала себя неприятно задетой и все более закрепощенной. Кроме того, я испытывала потребность давать все более детальные интерпретации, стараться быть еще более понятной для пациентки. Осознав это, я попыталась тщательно исследовать реакции пациентки и пришла к выводу, что, с одной стороны, она меня совершенно не слушала, а с другой стороны, говорила так, что казалось, будто все мои интерпретации не имеют для нее никакого значения, а ее собственные объяснения, наоборот, были для нее крайне интересными. Через какое-то время я ей сказала, что, слушая меня, она слышала только мой голос, но не слова, и что в это время она, наверное, обдумывала собственные мысли. Я сказала, что все это, по-видимому, не вызывало у нее особого интереса и, пожалуй, она считала самым важным поделиться со мной своими соображениями. После этого выяснилось, что у нее возникла фантазия, будто она находилась во мне и идентифицировалась со мной как с идеальным объектом, который обо всем заботился. Этим объектом была она. С другой стороны, в качестве внешнего объекта я представляла собой некое убежище, где она могла избавиться от своих проблем и нехороших чувств. После некоторых колебаний пациентка рассказала мне, что испытывала страх потерять свою должность в одном исследовательском институте. Ей казалось, что ее начальник уже заметил, что она не проявляла большого интереса к своим исследованиям и что, в сущности, ей хотелось лишь вызывать восхищение и казаться не такой, как все. Я выбрала этот пример с целью продемонстрировать, насколько по-разному реагировала на меня пациентка при переносе. Во-первых, она рассматривала меня как идеальный объект, в котором она полностью растворялась и который ей принадлежал. Во-вторых, она воспринимала меня как плохой, преследующий объект, потому, что я была от нее независимой. Этот плохой объект сразу же затем был расщеплен и отнесен к внешней ситуации, то есть к ее работе. Понимание формирующих и защитных процессов расщепления в раннем развитии помогает нам и при анализе, если проявляются совершенно различные части личности, которые тем не менее могут существовать рядом друг с другом. Речь здесь идет о чувствах и страхах, возникающих на разных стадиях развития, которые при этом сосуществуют. В процессе лечения они появляются в той же последовательности, что и в личной истории жизни больного. Я считаю очень важным качеством гибкость аналитика, позволяющую ему понять перемещение страхов от одного объекта к другому, от одной защиты к другой, а также соотносить такое смещение с тем, что происходит на каждом сеансе. Только в таком случае, то есть когда аналитик делает шаг за шагом, не придерживаясь определенного порядка, появляется возможность сопоставить разные части личности пациента и через осознание им своих ранних страхов добиться интеграции этих частей. В этом смысле, на мой взгляд, аналитический процесс можно сравнить с калейдоскопом: он принимает разнообразные формы, имеет разные краски, оттенки, пока, наконец, картина не становится более органичной и интегрированной. РЕЗЮМЕ В начале этой статьи о труде Мелани Кляйн я попыталась представить хронологический обзор ее важнейших открытий и публикаций. После этого я остановилась на результатах ее исследований, в которых она занималась развитием ребенка 121