* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

ПСИХОАНАЛИЗ. Последователи Фрейда До сих пор речь шла о «нормальном» развитии, то есть о развитии, при котором хорошие переживания — внутренние и внешние — не только компенсируют плохие, но и настолько их изменяют, что ребенок не сдерживается в своем развитии. Кроме того, я описала специфические феномены первых месяцев жизни, которые во многом напоминают невротические и психотические картины болезни. Но я также подчеркивала, что эти феномены являются выражением нормального процесса развития и что точки фиксации для психических заболеваний возникают только тогда, когда вследствие внутренних или внешних факторов переработка этих ранних страхов и объектных отношений нарушается. Если равновесие сил в паранойяльно-шизоидной позиции нарушается, то это влечет за собой не только интенсификацию защитных механизмов — особенно расщепления и проективных идентификаций, — но и, как правило, ведет также к полному их изменению. Ибо когда, например, чувства страха проявляются слишком интенсивно, ребенку не остается ничего другого, как избегать их с помощью постоянного расщепления; то есть он интроецирует вследствие своих проекций фрагментиро-ванные, весьма своеобразные объекты, которые являются крайне вредными для усиления Я и, в свою очередь, порождают новые, еще более сильные страхи, которые опять-таки требуют применения все более массивных защитных механизмов. В конечном счете вследствие этих страхов и процессов расщепления ребенок прибегает к проективным механизмам, в частности к проективной идентификации, которые делают внешний мир причудливым и фантастичным. Из-за этого ребенок практически неспособен сформировать надежное отношение к внутренним или внешним объектам. Я уже указывала на то, что зависть является выражением деструктивных сил и, согласно Мелани Кляйн, она обусловлена конституционально. Поскольку зависть всегда нацелена на то, чтобы разрушить источники возможного удовлетворения, становясь чрезмерной, она препятствует необходимой интеграции в каждой фазе развития. Приведу несколько примеров: зависть побуждает ребенка ненавидеть и атаковать связывающее звено между собой и объектом, которому он завидует, то есть атаковать сосок, создающий связь с грудью. Разумеется, в таком случае ребенок никогда не достигает интроекции необходимого удовлетворения; внутренний мир ребенка остается полным ненависти и бессвязным. У шизофренических больных часто можно наблюдать, что они ненавидят все, что является связывающим звеном. Вместе с тем зависть может также препятствовать любому четкому разделению и, таким образом, порождать состояние смятения, как в случае маленького Джеймса, о котором шла речь выше. С другой стороны, из-за зависти — в тех случаях, когда расщепление между идеальным и преследующим объектом возможно, но является слишком интенсивным, — это разделение становится чрезмерным и жестким. В результате идеальный объект не может ни стать хорошим, то есть реальным объектом, ни интроецироваться как таковой, поскольку вследствие этого возникли бы лишь новые продиктованные завистью нападения. Разумеется, при таких обстоятельствах преследующие объекты также нельзя смягчить посредством более реалистичной интроекции, и даже идеальные объекты в конечном счете превращаются в преследующие, поскольку они тоже вызывают зависть и поэтому атакуются. Вместе со своими противоположностями они требуют все новых механизмов идеализации. У паранойяльных и невротических людей часто можно наблюдать, что в их отношениях происходят постоянные смещения: например, самые близкие друзья вдруг начинают восприниматься как злейшие враги. До известной степени конституциональной основе могут наносить ущерб также и внешние влияния. Однако Мелани Кляйн считала, что в крайних случаях тяжесть психической болезни всегда определяется конституцией. 116