* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

ПСИХОАНАЛИЗ. Последователи Фрейда Зависть является выражением оральных и анально-садистских импульсов, которые действуют с самого рождения и, по мнению Мелани Кляйн, имеет конституциональную основу. Ее целью является быть таким же хорошим, как и объект. Если это кажется невозможным, она пытается разрушить источники хорошего — устранить причины чувств зависти. Она пытается разрушить именно то, в чем ребенок больше всего нуждается: грудь, хороший объект. Зависть, как и жадность, существует и проявляется уже в самом раннем детстве. Они представляют собой смешение либидинозных и деструктивных импульсов, однако в зависти последние выражены гораздо сильнее. В случае жадности разрушительные импульсы проявляются вследствие беспощадности, с которой она стремится отобрать свой объект, пока в конце концов не будет исчерпана. Следовательно, жадность направлена в первую очередь не на разрушение объекта, а на то, чтобы приобрести все возможное для ребенка. В отличие от нее зависть имеет первичную деструктивную цель: если ребенок не может быть внушающим зависть объектом, то она разрушает этот объект, чтобы избежать осознания того, что, с одной стороны, ребенок не является этим объектом, а, с другой стороны, что он от него все же зависит. Зависть можно испытывать лишь по отношению к некоторому объекту; сначала им является грудь, затем мать. Если вернуться к нашим примерам, то это будет выглядеть следующим образом: у Лизы, маленькой девочки, которая считала, что она — это я, основная причина антипатии ко мне как к взрослому человеку (аналитику, представлявшему при переносе ее мать) заключалась в ее зависти к моим способностям взрослого человека, ибо я обладала тем, что для нее было ценным. Чтобы избежать этой зависти, она спасалась бегством в массивную проективную идентификацию. Трудности Джеймса, связанные с сохранением разделения на хорошие и плохие объекты, также во многом объяснялись его завистью. В тот момент, когда он достигал определенной ясности и переживал хорошие чувства, которые воплощал в себе котенок, они вызывали зависть, которую Джеймс представлял в виде кусающейся, свирепой собаки. Прежде чем рассмотреть дальнейшее развитие и последствия паранойяльно-шизоидной позиции, я бы хотела привести еще один подробный пример, который должен прояснить сказанное. Речь идет о материале, полученном в ходе анализа одной двадцатилетней пациентки, которую я назову Шейла, страдавшей тяжелыми психическими нарушениями. Началу ее анализа предшествовал кататонический приступ. Шейла всегда была странной и замкнутой девочкой, и поэтому ее родители, когда ей было еще девять лет, обратились за помощью к психиатрам. Она хорошо училась в школе, что объясняется прежде всего ее высоким интеллектом; затем она училась в одном из лучших университетов. Ее личные отношения были крайне поверхностными; сама она была своенравной, замкнутой в себе и часто приводила других людей в замешательство. В период, который предшествовал приступу, она находилась в настолько тяжелой депрессии, что ей пришлось прервать учебу; она даже помышляла о самоубийстве. Однако спустя некоторое время ее состояние улучшилось, и она решила вернуться в университет. Снова появились мысли о самоубийстве, и однажды, когда она находилась одна, ей показалось, что ее голова расколется на части. Она отправилась на улицу, чтобы купить несколько таблетокаспирина Возвращаясь домой, онагде-то раздобыла пару пустых бутылок из-под молока и запустила ими в витрину. Зажав кусок стекла в руке, она вернулась в свою комнату и перед зеркалом исцарапала до крови свое лицо. В этот момент у нее наступил кататонический приступ, после чего она была доставлена в больницу. 100