* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

Хайнц Гартманн и современный психоанализ (Герберт Ф. Вальдхорн) пониманием роли агрессии в конфликте влечений, а также пониманием бессознательного и динамических аспектов сопротивления в ходе терапевтической работы, привело к появлению основных концепций в структурной теории. В работе «Я и Оно» (1923) Фрейд представлял Я как организацию, связывающую между собой психические процессы, которые развиваются в результате идентификации с потерянными объектами, оснащенную бессознательными и сознательными компонентами и обладающую способностью преобразовывать энергию влечений в собственную энергию. Кроме того, концепция Сверх-Я и его связи с интернализи-рованной агрессией служила тому, чтобы объяснять непонятные случаи бессознательного чувства вины и негативной терапевтической реакции. Однако к тому времени представление о дифференциации Я из Оно еще не было расширено до теории детального развития Я как такового или до представления о важной роли влияний внешнего мира на его функционирование. Когда была опубликована работа «Торможение, симптом и страх» (1926), воздействие внешней реальности (вместе с Я как органом адаптации) оказалось в центре теории психического события. В новой теории страха (см. статью Д. Айке в т. I) Я приписывалась способность автономно приводить в действие защиту на сигнальную тревогу. Сигнальная тревога выводилась из ранних переживаний внешней угрозы, каждое из которых было связано с интенсивными потребностями и притязаниями, возникшими в период раннего развития личности. Тот факт, что Я приписывалась способность предвосхищать события, стал причиной введения в концепцию Я нового параметра. Тем самым динамической роли Я стало придаваться большее значение во всех психических процессах. Фрейд также теперь предполагал, что мыслительные процессы и позднее процессы Я осуществляются в основном благодаря не энергии влечений, а измененной форме энергии, которую он называл сублимированной или десексуализиро-ванной. Кроме того, Я рассматривалось таким образом, как будто оно располагает множеством защитных механизмов, способных препятствовать прорыву влечений, даже если в результате возникала реальная опасность или же вело его к осуждению со стороны сверх Я (чувство вины). Указание на то, что Я может отвечать сигнальной тревогой на ранние переживания угрозы, подразумевает наличие особых способностей восприятия и аффектив-ности, которые включены в этот процесс, и эти конституциональные факторы привели к рассмотрению независимого функционирования Я. Кроме того, это привело к необходимости рассматривать Я не просто как инстанции, которые пассивно реагируют на болезненное давление, возникающее при заблокированной разрядке лечений, а как обладающее последовательностью активных действий, связанных с сигнальной тревогой. Речь теперь шла уже не о теории психопатологии тревоги, а о системе понятий, которую в качестве составной части можно было включить в общую теорию психического функционирования. Тем не менее работы Фрейда в этом пункте еще не расширились до теории автономии Я. Если гипотеза о том, что способы реагирования Я детерминированы прошлыми переживаниями, привела к возрастанию интереса к теории научения в поведении, то адаптивные функции Я скорее имплицитно подразумевались, нежели подверглись фактическому исследованию. Последнее понятие Я, принадлежащее Фрейду, ограничивается его представлениями о вторичном процессе и принципе реальности. В одной из своих последних работ «Конечный и бесконечный анализ» он выдвигает гипотезу о врожденных корнях Я, не зависимых от влечений, которая должна была помочь объяснить индивидуальные врожденные отклонения в функционировании и в развитии Я. Он описывал синтезирующие функции Я как часть расширенного понимания биологической, сохраняющей жизнь роли Я, что означало радикальный отход от первоначального 61