* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

ПСИХОАНАЛИЗ. Последователи Фрейда Анна становится сиделкой у своего отца, но и две другие женщины, жившие в доме Фрейда, его супруга и его свояченица, Минна, тоже о нем заботились. «Окруженный и опекаемый тремя нежными женщинами, я не могу позволить себе сокрушаться и имею хороший повод упражнять необходимое самообладание» (Schur 1972, нем. изд., 452). Тем не менее ни жена Фрейда, от которой в первую очередь следовало бы этого ожидать, ни его свояченица, многие годы сопровождавшая его в путешествиях, не свыклись с ролью сиделки так, как его дочь Анна. Да и для самого Фрейда привязанность к дочери с годами становилась все более очевидной. Как-то он даже сравнил заботу Анны и свою зависимость от нее с чем-то демоническим и фатальным: «Разумеется, я все больше завишу от заботы Анны, почти по Мефистофелю, который однажды сказал: 'В конце все мы зависим от созданий, Сотворенных нами'. Во всяком случае, сотворив ее, я поступил весьма мудро» (Freud/Andreas-Salome 1966, 226). Показательно, что, говоря о роли своей дочери, Фрейд часто обращался к образу Антигоны из греческой мифологии. Еще в 1928 году он пишет Ференци: «Сердечный привет... в том числе и от моей верной Антигоны — Анны» (Freud 1968, 397). То, что имел Фрейд в виду, называя свою дочь Антигоной, он объяснил в 1934 году в письме Арнольду Цвейгу: «Однако Вы не могли не заметить, что судьба в возмещение некоторой несправедливости дала мне дочь, которая при трагических обстоятельствах не уступила бы и Антигоне» (Freud/Zweig 1968, 77). По мере ухудшения самочувствия отца Анне все чаще приходилось выполнять его функции. Теперь Анна по поручению отца сообщала о его работах внешнему миру. Когда Фрейд заболел, он уже больше не мог принимать участие в международных психоаналитических конгрессах. Сама Анна после этого события только в 1925 году снова участвовала в конгрессе, состоявшемся в Бад Хомбурге. Фрейд поручил своей дочери, как это нередко случалось и в дальнейшем, прочесть там написанную им работу. В этом смысле особое значение имела поездка Анны Фрейд в1930 году во Франк-фурт-на-Майне, чтобы получить за отца присужденную ему премию Гёте. На мой взгляд, больше всего характеризует роль Анны как представителя своего отца эпизод, связанный со смертью матери Фрейда в том же 1930 году. Хотя Фрейд был необычайно привязан к матери, он послал на похороны свою дочь. Многочисленные обязанности Анны, заключавшиеся в помощи своему отцу, описывает Джонс: «Анна в характерной для нее недемонстративной манере играла многие роли: сиделки, 'личного' врача, общественного деятеля, секретаря, коллеги и, в конце концов, щита от проникновения внешнего мира» (Jones, нем. изд. III, 176). В Венском психоаналитическом объединении Анна также все больше сживается с ролью представителя своего отца. Необычайно большое значение имеет избрание Анны в 1933 году вторым заместителем председателя Венского психоаналитического объединения. Наряду с другими мотивами решающим, возможно, явилось желание Фрейда с помощью дочери сохранить ведущие позиции в объединении. Ведь после заболевания он лишь однажды принял участие в заседании общества (это было заседание, посвященное памяти Карла Абрахама), но вплоть до его ликвидации национал-социалистами оставался его председателем. То, что дочь занимала здесь должность, давало возможность отцу по-прежнему влиять на работу объединения и ее контролировать. Помимо того, что Анна Фрейд ухаживала за отцом и была его представителем, она разрабатывала собственные психоаналитические идеи и концепции. Новое на- 10