* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

Значение и содержание отклонений в сексуальном поведении (Чарльз В. Сокаридес) женный следил он за все увеличивающимся животом своей матери и во время анализа вновь пережил близость и тепло, которые он (в возрасте двух с половиной лет) испытывал, когда сидел на коленях матери, ухватившись за нее. Когда она опускала его на пол, он всегда испытывал печаль и депрессию. В три года ему рассказали, что у него была слишком большая голова, и поэтому при родах матери пришлось делать кесарево сечение. Одним из самых ранних его воспоминаний (примерно в возрасте трех—трех с половиной лет) было «постоянно возникавшее представление о ком-то, кто взял нож и разрезал маму». С четырех до семи лет он любил слушать рассказы о разрушениях, причиненных огнем, о разрушенных домах, землетрясениях, образующих трещины в земле, и о людях, поглощенных этими впадинами, об обрушившихся зданиях и т.д.; он слушал эти рассказы с напряженным вниманием. Он мог часами рисовать подобные сцены до и после разрушения. Символика этих рисунков, которые он сохранил, была очевидна: грудь, отверстия вагины и т.п. Важным фактором возникавшего у него возбуждения и страха была при этом перемена сцены. Всем друзьям бросалось в глаза сходство между матерью и сыном, его часто отмечали и родственники. Движения его рук и тела были в точности как у нее, он говорил с теми же интонациями и хотел всегда находиться с ней рядом. Он проявлял мало интереса к кому-либо другому, включая сестру и отца, разве что мочиться он предпочитал в отцовской комнате. Между шестью и восьмью годами пациенту часто снился один и тот же сон, в котором «что-то меня окружало», «полностью меня накрывало». В возрасте от четырех до пяти лет он настаивал, чтобы мать перед сном укутывала его таким образом хотя бы до талии. Это укутывание тела и последующее выражение его в повторяющемся сновидении было предтечей фетиша мужского нижнего белья, который в дальнейшем приводил его к оргазму. «Я мог представить себе, что значит быть мертвым, лежать неподвижно, точно в гробу, как покойник, ни с кем не общаться, никак не действовать; я мог делать так снова и снова, не переставая». С детства он мечтал о «покрывающем материале», которым можно было бы укутаться, накрыться и защититься, когда ложился спать. Это означало гарантию, что с ним не произойдет никаких изменений. Он начал также бояться, что во время сна, если не укрыться полностью, что-то случится с его телом. Произошло смещение страха разрушения тела на использование одеяла, чтобы предотвратить это разрушение. Позднее это покрывало трансформировалось в определенный предмет одежды, вызывавший оргазмическую разрядку: мужское белье в качестве фетиша. В возрасте девяти лет он пережил сильное эротическое возбркдение во время арабского фильма-сказки, в котором с героини силой сорвали тонкие шелковые одежды и облачили в рубище. Вначале пациент рассказывал об этом как о первом осознанном эротическом впечатлении. В дальнейшем, однако, в ходе анализа выяснилось — наряду с бессознательными желаниями беременности, — что уже в пять лет он использовал свое белье, чтобы вызывать эрекцию, а именно с помощью представления, будто таким образом увеличивалась его плоть. Он испытывал возбуждение и сексуальное желание, слушая оперу, в которой женские партии исполняли мужчины. Здесь его мечта становился явью — женщина со скрытым фаллосом. С десяти лет представление о Дугласе Фэйрбэнке, с которого срывают шелковую рубашку и внезапно обнажают его волосатую грудь, стало основным способом достижения сексуального возбуждения. Из-за желания и страха кастрации он не выносил вида порезов, открытых ран или мыслей об операции. Когда ему исполнилось двенадцать лет, мальчик, презрительно отзывавшийся о его «голове как арбуз», появился перед ним в длинных подштанниках, и пациент настолько возбудился, что у него произошла эякуляция. (Мать рассказывала ему, что во время 749