* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

Психоаналитическая теория депрессии (Герман Полмайер) пищи, бессонница и подверженность простудным и инфекционным заболеваниям делают это состояние близким к серьезным нарушениям поведения и переживания. Через три месяца это состояние переходит в «окоченелость», когда ребенок практически не воспринимает обращение посторонних, в дальнейшем недостаток эмоциональных контактов приводит в конечном счете к смерти. Если столь драматичного конца удается избежать, все же возникают тяжелые, отчасти необратимые задержки в развитии. Некоторые исследователи этих явлений, наблюдаемых у детей, лишенных матери или не имеющих эмоциональных контактов с внешне присутствующей матерью или замещающими ее людьми, до сих пор отказываются сопоставлять эту депрессию у младенцев и маленьких детей с депрессией взрослых. Личность ребенка по сравнению с личностью взрослого пока еще настолько слабо развита и дифференцирована, что о сопоставлении не может быть и речи. В частности, пока еще вовсе нет таких структур, как Я и Сверх-Я, тогда как конфликт между этими инстанциями и составляет содержание депрессии во взрослом возрасте, а потому депрессия у детей должна заключаться в чем-то ином. Однако возникает вопрос: может ли в основе внешне одинаковых явлений, таких, как депрессия маленького ребенка и взрослого, лежать нечто принципиально различное? Как было показано, решающую роль в депрессии взрослых играет переживание утраты — равно как и у маленьких детей. Ибо только те дети становятся депрессивными, у которых были хорошие отношения с матерью, то есть которым было что терять при разлуке с ней. Во всяком случае в обоих формах депрессии можно усмотреть повторение переживания утраты. Непосредственные наблюдения за детьми экспериментально подтвердили значение утраты для возникновения депрессии. В этой связи возникает вопрос: имеет ли тематика утраты при депрессии у детей тот же вес, что и при депрессии взрослых? Представляется, что здесь имеет смысл не вдаваться в рассуждения о развитии Я, а констатировать, что предполагаемую динамику депрессии взрослого можно напрямую наблюдать у маленького ребенка, а затем поставить вопрос: какие еще другие условия определяют то, что происходит со взрослыми, если не понимать депрессию исключительно как результат нарушенных объектных отношений? Непосредственное наблюдение за детьми, помимо значения утраты и объектных отношений, выявило и нечто другое, что предполагалось при возникновении и течении депрессии у взрослых. Это касается способа переработки утрат любимых и желанных объектов. Шпиц наблюдал, что девяти-пятнадцатимесячные дети, испытывающие на себе сильные перепады настроения матери, едят собственный кал 4. Матери, страдающие фазическими депрессиями, не обеспечивают стабильных отношений со своими детьми. Их отношение к детям колеблется между резким отвержением и чрезмерной заботой, и это длится неделями и месяцами. Дети таких матерей или соответствующих замещающих лиц не могут соотнести их хорошие и плохие стороны, из одной крайности впадают в другую. Они постоянно теряют то хорошую, то плохую сторону и в определенный момент развития реагируют на это депрессией. Но дети обращают на себя внимание не только тем, что выглядят депрессивно, но иногда и тем, что едят свои фекалии. Это напоминает процесс поглощения утраченного объекта любви, с которым продолжается внутренняя полемика, подобно тому, как в психоаналитической теории депрессии интерпретировались результаты лечения взрослых. В случае детей этот процесс очевиден для каждого, кому не кажется большой натяжкой истолковывать фекалии как символ утраченного — будь то сама мать или ее поступки. В определенном возрасте — от девяти до пятнадцати месяцев — дети символизируют защитные механизмы интроекции и идентификации как нельзя более наглядно. Можно предпо- 709