* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

ПСИХОАНАЛИЗ. Теория психоанализа. Понятие символа няет цитата, в которой Фрейд перенес схему истерической конверсии на причину истерической навязчивости: «Перед анализом А является чересчур сильным представлением, которое слишком часто пробивается в сознание, всякий раз вызывая плач. Индивид не знает, почему при А он плачет, находит это абсурдным, но ничего не может с собой поделать. После анализа обнаружилось, что имеется некое представление Б, которое по праву вызывает плач, которое по праву часто повторяется, если только индивид не провел против него определенной сложной психической работы. Воздействие Б не является абсурдным, оно понятно индивиду, и он сам может с ним бороться. Б находится в определенном отношении с А. То есть имелось переживание, состоявшее из Б+А. А являлось привходящим обстоятельством, Б было способно оказывать то постоянное воздействие. Воспроизведение этого события в памяти произошло таким образом, словно А заняло место Б. А стало заменой, символом Б. Отсюда несовпадение: А сопровождалось такими последствиями, которых, похоже, оно не заслужило, которые ему не соответствуют» (I, 349—350). Связь, в которой А находится с Б, здесь четко обозначена как (временну е) соположение. Поскольку А было сопутствующим обстоятельством Б и поэтому выступает лишь как признак скрытого (вытесненного) содержания, из знания об А нельзя сделать никакого иного вывода относительно биографического значения Б кроме того, что исторически оно должно было происходить параллельно с А. Короче говоря, от значения А нельзя перейти к значению Б, поскольку такая формулировка понятия предполагает лишь соположение, но не взаимопроникновение. И хотя у Фрейда такое употребление термина «символ припоминания» встречается также гораздо позже (даже в работе 1910 года мы читаем: «Наши истерические больные страдают от реминисценций. Их симптомы суть остатки и символы воспоминания известных (травматических) переживаний», с. 11), уже в «Очерках об истерии» (1895) имеются примеры другого (наряду с первым) понимания термина символ. В этой редакции, названной Фрейдом «символическими симптоматическими действиями» или «символизацией», как и в первой, психическое содержание Б символизируется другим содержанием (А). Различие, однако, состоит теперь в том, что из А можно уже вывести содержательные указания для анализа биографического значения, то есть «субъективного содержания» Б (Lorenzer 1970a, 16). Следует полностью привести пример из «Психопатологии обыденной жизни» (1901), который весьма наглядно иллюстрирует такое положение вещей: «Я сижу в ресторане за обедом с моим коллегой-философом, доктором Х. Он повествует о невзгодах, которые испытывает кандидат на должность, и при этом сообщает, что по окончании учебы он попал в качестве секретаря к посланнику, то есть полномочному и чрезвычайному министру Чили. "Но потом министра сменили, а его преемнику я не показался". Произнося последнюю фразу, мой собеседник подносит ко рту кусок торта, однако, будто по неуклюжести, роняет его с ножа. Я сразу же схватываю скрытый смысл этого символического действия и подбрасываю не знакомому с психоанализом коллеге свою догадку: "И тут вы упустили свой лакомый кусочек". Он, однако, не замечает, что мои слова равным образом могут относиться и к его симптоматическим действиям, и повторяет с неожиданной, поразительной живостью, словно я буквально с языка снял у него это слово: "Да, я действительно упустил лакомый кусочек", и облегчает себе душу обстоятельным рассказом о неловкости, которая стоила ему этой хорошо оплачиваемой должности. Смысл символического симптоматического действия проясняется, если учесть, что коллеге было неловко рассказывать мне, человеку вов- 534