* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

Сверх-Я. инстанция, задающая направление нашим. поступкам (Дитер Айке) уголовному праву Э. Наэгли из Сент-Галлена (Naegli 1966). Они цитируют Гёрре-са, Э. Фромма, А. Йореса, В. Биттера и К. Дюркгейма. Еще раньше по этому поводу высказались философы. Совесть это «сознательное уважение самого себя» (Декарт) или, как выражается К. Ясперс, «посредник между моим бытием и моей еще не открывшейся мне Самостью» (Jaspers 1956, 268), или Ницше: «Что говорит твоя совесть? Ты должен стать тем, кто ты есть». Наегели цитирует Дитриха Бонхёффера (Bonhoeffer 1963), который описывал совесть как «пробивающийся из глубин, по ту сторону собственного желания и собственного разума, призыв человеческой личности к единству с самой собой». Это, на мой взгляд, несколько патетическое выражение все же вполне поясняет вышесказанное. До сих пор мы не затрагивали вопрос, почему психоаналитики отрицают автономную функцию совести. Быть может, они чересчур заняты патологией? Или же они так сильно скованы своим опытом учебного анализа, который не смог укрепить их в собственных автономных способностях? Следует вновь вспомнить «fair share» Балинта. При каком анализе аналитик открыто отвечает за свои потребности? Из-за такого недостатка возникает вынужденное распределение сил между тем, кто получает всяческую помощь, но побуждения которого могут ставиться под сомнение, и могущественным аналитиком, который, считается, «всегда» готов прийти на помощь и в побуждениях которого никто не может усомниться. Многие аналитики, возможно, сочтут этот довод чересчур заостренным, но данную проблему весьма сложно устранить из аналитической ситуации. Кроме того, в учебном анализе проявляются едва ли когда-либо анализировавшиеся авторитарные институциональные отношения самих аналитических объединений. Здесь понадобится еще немало исследований, чтобы психоаналитически прояснить функции совести. В психоанализе проводится различие между чисто инстинктивным событием в Оно и функцией, охватывающей процессы дифференциации, то есть Я. Эта дифференциация в Я создает особые условия для приспособления. Вследствие слабости личности ребенка Я вынуждено защищаться от всемогущих требований влечений, с одной стороны, а с другой — от требований мира, до которых ребенок еще не дорос. Результатом этих усилий личности ребенка приспособиться и является Сверх-Я. Еще Фрейд приписывал Сверх-Я защитную функцию. Благодаря интернализации детское Я создает себе ценностную инстанцию, как бы некий масштаб, чтобы вопреки неуверенности суметь разобраться в пока еще неподвластной реальности. Важным стремлением человека, как постоянно утверждал Фрейд, является желание быть любимым. Поэтому, на мой взгляд, функцией Сверх-Я, несомненно, является следить за тем, чтобы человек по аналогии с условиями окружавшего ребенка мира мог сохранить любовь других — например своим послушанием. Этот необходимый для ребенка процесс приспособления может иметь для взрослого страшные последствия, поскольку внешние условия, в которых находился ребенок, больше уже не существуют. Поэтому задача молодого человека — дистанцироваться от содержаний Сверх-Я и развить собственные независимые нормативы и ценностные представления, а также творческие силы, в том числе и в функции совести. В заключение рассмотрим идею, которая во времена Фрейда еще не была возможна и появилась только с новыми знаниями о самом раннем развитии ребенка (см. статью Й. Шторка в т. II). Человеческая жизнь начинается с совершенно необычной ситуации, своего рода симбиотической зависимости, которая во многом определяет все дальнейшие этапы развития. Портманн (Portmann 1949) охарактеризовал биологическую ситуацию после рождения как ситуацию «гнездаря». Выражение «симбиоз» восходит к психоана- 515