* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

Сверх-Я. инстанция, задающая направление нашим. поступкам (Дитер Айке) 1912), Фрейд все далее продвигался в изучении этих процессов. Свой вклад в эту работу внесли также Фенихель (Fenichel 1926), Эдер (Eder 1929), Джонс (Jones 1926), М. Кляйн (Klein 1962), Нунберг (Nunberg 1925), Штерке (Starke 1929) и Штерба (Sterba 1932). Фенихель определяет процесс идентификации как «изменение Я», при котором приобретаются качества, которые прежде были обнаружены у объекта. Еще Ференци выявил здесь защитный механизм: слишком слабая личность ребенка пока еще не способна защититься и вместо этого «испуганно идентифицируется». В дальнейшем Анна Фрейд (А. Freud 1936) назвала это идентификацией с агрессором. Таким образом, маленький ребенок, если ему не удается защитить себя, приспосабливается из страха, поскольку аффекты взрослых слишком сильны и бурны. В таком случае ребенок бессознательно перенимает нечто из поведения взрослых. Мичерлих (Mitscherlich 1958) описал это как процесс запугивания. Так, дети перенимают страхи, не сознавая, что это не их собственный страх, а матери или отца. Таким же образом перенимаются и определенные защитные реакции. К примеру, пациент жалуется на пристрастие его матери к условностям, не замечая, что сам постоянно проявляет то же самое свойство. Привычки в еде, в общественном поведении, отказ от влечений, самопожертвование, стремление к успехам и т.д. столь рано перенимаются в качестве составной части Я, что действуют подобно черте личности; и только в анализе может открыться, что речь здесь идет об изменении Я, которое можно аннулировать. На способности что-либо вообразить, с чем-либо себя идентифицировать и таким образом вобрать это в себя как часть себя самого основано в дальнейшем развитии и наше мышление. Об этом Бион написал трудную для чтения, но очень важную книгу (Bion 1962). Мышление есть не что иное, как игра с подобными образами фантазии, которые мы также называем представлениями. Насколько творческой может быть такая игра, в деталях описывает нам Винникотт (Winnicott 1974). Образ, который мы себе «пред-ставляем», становится доступным; с тем, что находится перед нами, можно что-то сделать. Фрейд называл эту деятельность «пробным действием». Человек для своих галлюцинаций, фантазий или представлений нуждается в некоторых образцах. Просто необходимо связать их с чем-то знакомым. Этого, впрочем, ждет и читатель от нас, тех, кто пишет. Чтобы объяснить что-то новое, мы должны связать его с уже известным. Знакомое превращается у ребенка и, разумеется, также у взрослого в образ, или, как говорят аналитики, интроецирует-ся. Тем самым оно не остается чем-то внешним по отношению к человеку, чем-то пережитым, но становится чем-то и внутри него самого. Эти феномены в психоанализе называются интроектами. В начальной стадии развития психоанализа их называли также имаго, внутренними образами. Важно то, что человек в своей фантазии может что-либо делать с этими образами, например представить себе, что мать, которая в данный момент отсутствует, находится рядом, кормит и утешает. Разумеется, вообразить возможно только то, что когда-то уже было пережито, однако это может быть нечто, чего данная мать почти никогда не делала, уже не делает или по крайней мере не может или не хочет делать в этот момент. На этой способности основывается, к примеру, также феномен фантомной конечности. Фантомная конечность — явление, знакомое многим больным, подвергшимся ампутации, которые не могут смириться с утратой конечности и благодаря фантазии получают возможность почувствовать, что удаленная конечность по-прежнему при них. Как я подробно показал в другой работе — «Тело как партнер» (Eicke 1973), — маленький ребенок способен воспринимать части собственного тела как собеседников, что и побудило меня создать выражение «фантомная личность». 509