* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

Психоаналитическая концепция мазохизма (Жан-Марк Алби и Франсис Паше) ния, а наиболее частым и явным среди них — «псевдоагрессивность». Также и у Берглера модификация фрейдовской теории опирается на богатый клинический материал и его интерпретацию. Единственное, что вызывает сожаление, — это чрезмерное распространение его концепции едва ли не на всю нозологию неврозов и перверсий. Если Нахт и Берглер отказываются от концепции влечения к смерти, то Лёвен-штейн (Loewenstein 1938) пытается доказать ее неприемлемость для объяснения мазохизма. В качестве конституциональной диспозиции он предполагает высокую эротизацию мышц и, исходя из этого, отстаивает точку зрения, что мазохизм не является постоянным свойством личности. Удовольствие от страдания он объясняет смягчением, подавлением угрозы или дурного обращения. То есть корень мазохизма — игра со страхом. В конечном счете это является техникой, чтобы одолеть агрессора, либо соблазнив его извращенным способом (эротическое соучастие), либо смутив его и заставив испытать чувство вины, либо продемонстрировав ему его собственную враждебность (обида), или, наконец, идентифицировав себя с ним на уровне Сверх-Я (порабощение) и эротизировав придуманное им наказание. Остается еще моральный мазохизм. Причиной срыва при неврозе неуспеха могут быть внешние обстоятельства, последствия самого невроза (хотя их нельзя рассматривать как цель данного невроза), другие, чем сам неуспех, невротические цели, избегание ответственности или предотвращение возможной вины. Угрожающие жизни процессы могут в таком случае объясняться потребностью положить конец невыносимому напряжению, порождаемому влечением, истребив ненавистный объект или уничтожив собственную сексуальность. При этом человек стремится к покою, возвращению к материнской груди или же повинуется фундаментальному торможению. Лёвенштейн делает вывод: «Мазохизм — это одно из средств, в которых находит убежище психический аппарат, чтобы удовлетворить как сексуальность, так и чувство безопасности, в котором нуждается влечение к самосохранению, когда оба этих влечения находятся в конфликте или когда извне угрожает фрустрация или наказание. Это вариант приспособления., в борьбе влечений против двух грозящих опасностей, а именно: угрозы либидинозной фрустрации и угрозы для жизни» (Loewenstein 1938, 313). Фрейд констатировал: когда по отношению к отцу возникает пассивное эдипово желание, оно преобразуется в пассивное желание подвергнуться жестокому обращению со стороны матери. Согласно Грунбергеру (Grunberger 1954), оно преобразуется в активное догенитальное желание, а именно кастрировать отца через анальную реакцию упрямства. Мазохизм, по мнению Грунбергера, оказывается лишь маскировкой агрессивности, что позволяет от нее избавиться. Особенно Грунбергер критикует понятие «обращение», предлагая заменить его термином «проекция». В этом он присоединяется к Фрейду (Freud 1919), Одьеру (Odier 1927, 1947) и Баку (Bak 1947), вскрывшим глубинные связи между мазохизмом и паранойей. Фенихель (Fenichel 1931) усматривает в мазохизме прежде всего средство противостоять страху кастрации с помощью упреждающих мер, а именно через принятие меньшего из зол, которое человек причиняет сам себе или позволяет причинить себе другому, — своего рода предоплата со скидкой. В качестве доказательства он указывает, что в этом способе поведения проявляются механизмы, соответствующие страху как сигналу опасности. В конечном счете к этим защитным мерам добавляется эрогенное удовольствие. Фенихель подчеркивает выгоды, которые дает мазохизм, избавляя от гордости: благодаря ему, например, легче перенести огромное напряжение, невзгоды, в частности, собственное уродство, лише- 487