* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

Теория нарциссизма (Хайнц Хензелер) связаны с диффузной, безграничной, нерушимой субстанцией. Даже собственная личность в фантазиях о слиянии может утратить характер конкретного, осязаемого, четко очерченного, что, собственно, и является предпосылкой слияния. Такая дифференциация помимо прочего позволяет по-новому взглянуть на психодинамику обращения агрессии против собственной персоны, в чем, возможно, значительную роль играют не только фантазии о воссоединении, но и фантазии о слиянии. По нашему мнению, объяснить ими психологический процесс было бы проще. Отрицание и идеализация; экскурс в нарциссические объектные отношения Одна из важных задач для подрастающего ребенка состоит в том, чтобы без описанной выше регрессии справиться с нарциссическим поражением, то есть с осознанием собственного бессилия, зависимости, малоценности и подчиненности, обрести и сохранить «здоровое самосознание». Для этого ребенку необходимо знать, что он не зависит всецело от матери, родителей, учителей, авторитетов, групп и т.д., что он хороший, умелый, важный и что, хотя он и зависим в определенной степени от других, сам, в сущности, «что-то из себя представляет». Этому служат защитные механизмы отрицания и идеализации (переоценки позитивных аспектов и замены отрицаемого фантазией о противоположном). Анна Фрейд (1936) с точки зрения их действенности называет их «суверенными механизмами». Фрустрацию своих нарциссических потребностей дети в этой фазе (и в разной степени также и взрослые) компенсируют ее отрицанием и формированием фантазий о собственном величии, поскольку пока еще не способны к реалистичной оценке своей ситуации. Эти фантазии о величии тем фантастичнее, чем младше ребенок и чем сильнее фрустрация (ср. дифференциацию Кохута [Kohut 1971] оптимальной и массивной фрустраций). Разумные родители помогают детям в этих попытках компенсации, стараясь смягчить для них стыд поражения и натиск реальности и подтверждая, если это позволяет сделать реальное поведение ребенка, какой он большой, милый, красивый, умелый, невероятно сильный и необычайно умный. Кохут (там же) говорит об «отражении», об утверждающем и поощряющем отображении детского Я матерью (аналогичные мысли, согласно личному сообщению Л. Шахта, еще в 1967 году высказывал также и Винникотт). При этом родители не боятся того, что могут исказить реальность и пробудить фантазии о величии. Они явственно чувствуют, что ребенок еще не способен без ущерба для себя принять неприкрашенную реальность. Более того, они даже стараются создать у ребенка впечатление, что они сами чувствуют себя уверенно, обладают величием и властью, всё знают, добродетельны, уникальны. Они создают для ребенка «новую систему совершенства» (Kohut 1966) и тем самым позволяют им наряду с собой идеализировать и родителей. Но именно тем, что родители поощряют ребенка в отрицании и идеализации, они предоставляют ему возможность последующей коррекции. Они препятствуют превращению фантазий в чересчур нелепые и опасные (мешающие развитию), помогают ребенку находить удовольствие в себе самом и тем самым внутренне освобождаться от родителей и, не прерывая общения с ребенком, дают ему возможность вернуться к реальности 5. Именно так возникают внутренние образы идеализированных объектов и грандиозного, или великого, Я (Kohut 1971). Это составляет важный этап созревания ребенка. Примитивная идентификация через смешение себя с объектом сменяется открытием собственной идентичности 6. 469