* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

ПСИХОАНАЛИЗ. Теория психоанализа. Сексуальность над ней единственным вождем, например как в случае Валленштейна и его армии или Христа и церкви. Единообразие индивидов, пока они принадлежат этой массе, проистекает из того, что все они идентифицируются друг с другом, ставя одного и того же вождя на место своего Я-идеала, то есть регрессивным образом снова переносят этот идеал вовне и дедифференцируют. Этот процесс всеобщей идеализации всегда протекает параллельно с уничижением внешней группы, которой приписывают все дурные наклонности, присущие объединенным в массу индивидам. Иллюстрируя такой подход к анализу предрассудков, Фрейд упоминает, в частности, и антисемитизм. Эта модель Фрейда с ее упрощенной трактовкой массы, схематичным изображением отношений между вождем и массой и односторонним сведением их к отношениям детей к отцу (см.: Mendel 1972) не лишена недостатков. Это можно отчасти оправдать тем, что в многообразии отношений между Я и объектом при определенном обобщении отчетливо проявляется лишь структура отношений между Я и Я-идеалом. И все же, как в анализе групп (Bion 1959), так и в политической психологии (Adorno 1970, 1950), фрейдовская концепция Я-объектных отношений еще далеко себя не исчерпала. СТРУКТУРНАЯ МОДЕЛЬ Изложенная выше концепция нарциссического Я как единства субъекта и объекта, способного в течение жизни сохраняться в замещении одного другим, таит в себе сложную проблему: каким образом Я удается выделиться из этого единства и отмежеваться в качестве индивидуального существа? Мы видели, что «ректифицированное Я-удовольствие» превращает в не-Я все, что доставляет неудовольствие. В результате в работе «Влечения и их судьба» Фрейд приходит к следующему положению: «Ненависть как отношение к объекту древнее, чем любовь, она соответствует первоначальному отторжению раздражающего внешнего мира со стороны нарциссического Я» (Х, 231). Но если неизбежность 3 беспокойства и есть то, что приводит к разделению Я и объекта, то тогда Я должно не только ненавидеть все постороннее, что конституировано подобным образом, но и стремиться на более высокой ступени развития к воссоединению со своим объектом: «Развитие Я состоит в отказе от первичного нарциссизма и возникновении сильнейшего стремления вновь его обрести» (Х, 167). Тем самым, однако, Я как отдельное теперь существо становится одновременно ненавистным и для самого себя, помехой для желанного всеединства, которую именно в себе самом и стремится устранить. Грубо говоря, ради своего возникновения и сохранения Я должно возненавидеть объект и от него отделиться; ради этого отделения, всегда неполного, оно должно быть устремлено на устранение — а значит, и на уничтожение — себя в своем ограничении. По-видимому, этот парадокс и пытается разрешить Фрейд в своем труде «По ту сторону принципа удовольствия» (1920). Фрейд исходит здесь из феномена, противоречащего принципу удовольствия. Неприятные переживания, прежде всего травматического характера, как-то: катастрофы и несчастные случаи, но также тяжелые обиды, перенесенные в детском возрасте, повторяются во сне, в жизни и не в последнюю очередь в процессе аналитического лечения. При этом он приходит к выводу, что такое повторение служит совладанию с травмой, что человек пытается теперь справиться с вызвавшей когда-то потрясение и пассивно пережитой ситуацией — задача, которая хотя и не отменяет принцип удовольствия, но все же его превосходит (ХШ, 32). В ходе своих рассуждений Фрейд впервые подвергает ревизии, хотя пока еще и не делает на этом акцент, разграничение созна- 448