* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

Понятие бессознательного и его значение у Фрейда (Гунтрам. Кнапп) хотелось бы его использовать. Тем не менее надо остерегаться пренебрегать им, ибо, хотим мы того или нет, это свойство в конце концов является единственным лучом света во тьме глубинной психологии» (XIII, 244-245). Что побудило Фрейда внести столь серьезные коррективы в прежнее понятие бессознательного? Мы видели, что вначале упор в бессознательном делался на вытесненном. Вытесненным считалось сексуальное влечение — разумеется, в самом широком смысле догенитальной (оральные, орально-агрессивные, анальные, аналь-но-садистские влечения) и генитальной сексуальности. Эти «запретные утехи» в бессознательном совпадали с традиционным представлением о животной сфере человеческого естества, служащей «обиталищем низменных инстинктов», которые надобно обуздывать и которые должно подчинить сознательное разумное Я. При таком толковании природы человека было бы логично ожидать, что чем раньше сознательное Я получит доступ к душевным функциям и возьмет их на себя, тем выше будет его оценка с социальной и этической точек зрения. При таком толковании в бессознательном не может быть никакого иного содержания или процесса, кроме инстинктивно вытесненного. В этом отношении опыт психоанализа принес неожиданные результаты. Помимо уже упомянутого творческого аспекта бессознательного, в ходе психоаналитической работы выяснилось, что важную роль в душевной жизни играют функции самонаблюдения и самонаказания, которые работают бессознательно и могут быть столь же бессознательно действенны, как и вытесненные. «Из наших анализов мы узнаем, что есть люди, у которых самокритика и совесть, также представляющие собой чрезвычайно ценную работу души, являются бессознательными и, будучи бессознательными, производят чрезвычайно важное воздействие» (XIII, 254). Бессознательную самоанализирующую функцию части человеческого Я Фрейд связывает с феноменом совести. Совесть издревле, как черта, присущая лишь человеку, считавшаяся знаком чего-то «высшего в нас», теперь ни в коем случае нельзя отнести к бессознательной, инстинктивной стороне человеческой натуры. Поэтому Фрейд обозначил эту критическую инстанцию как Сверх-Я. В новой структурной модели Сверх-Я занимает место между Я и Оно (см. статью Д. Айке). Большую часть бессознательных функций Сверх-Я объясняет само его происхождение. В начале развития у ребенка имеется лишь Оно и слабо выраженное, зачаточное Я. В течение первых пяти лет начинает развиваться Сверх-Я. Оно формируется отчасти из-за конфликтов Я, отчасти благодаря заимствованию у старших (через идентификацию с ними) поощрений, запретов и норм. Такая интериоризация внешних «эталонных» инстанций происходит бессознательно, поскольку совершается на том этапе, когда рефлексивные способности Я еще не сложились. Впоследствии взрослый в своем поведении, восприятии и мышлении не различает запечатленной идентификации раннего детства, каковая может быть осознана лишь благодаря специальным мерам (анализу). Сверх-Я — это отражение ценностей существующего общества, норм, которые передаются ребенку через родительские приказы и запреты, но Сверх-Я является еще и носителем Я-идеала. Сверх-Я в узком смысле принадлежат командные, запрещающие и карающие функции, это бессознательно действующая инстанция, задающая эталон, которая вмешивается в работу Я, взяв на себя функцию посредника между влечением, принимающим характер Оно, и реальными возможностями внешнего мира. В качестве Я-идеала Сверх-Я является мерилом того, что о себе думают и чего себе желают, а также идеалов, ценностей и норм, которые следует воплотить в жизни. В этом смысле здоровый Я-идеал дает веру в себя, чувство собственного достоинства, способность вдохновляться высокими целями и примером других людей. Если же Сверх-Я имеет патологическую структуру или вовсе утрачено, то в нем могут возобладать бессознательные кара- 279