* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

Фрейдовская теория психического аппарата (Алекс Холдер) Структурная теория психического аппарата Во введении нами уже обсуждались те причины, которые побудили Фрейда произвести в своей концепции психического аппарата коренные изменения вместо относительно незначительных корректировок, подобных тем, что он до этого вносил в свою топическую концепцию на протяжении всего второго этапа. Перейти от топической к структурной концепции подвигли его как теоретические рассуждения, так и клинические факты. С точки зрения теоретических проблем речь шла об определенных представлениях, которые нельзя было друг с другом объединить, и о противоречиях в его гипотезах относительно строения и функционирования различных постулированных в топической модели систем. К тому же Фрейда все более не удовлетворял тот способ рассмотрения психического аппарата, где столь большое значение придавалось отношению психических содержаний к сознанию. Как мы уже отмечали вначале, то, почему Фрейд считал столь важным качество сознания и почему он так много занимался психическими процессами, происходящими вне сознания, имеет несомненные исторические причины. Даже названия, которые он дал разным системам в топической модели, можно понимать как отражение этих исторических обстоятельств. Примечательно, что уже в 1915 году Фрейд полностью отдавал себе отчет во всех изъянах своей топической модели, хотя ему потребовалось еще почти десятилетие, чтобы прийти к более удовлетворительной альтернативе. Следующие две цитаты взяты из его статьи «Бессознательное» (1915); первая из них показывает, что он осознает дилемму: приписывать ли психическое содержание одной системе — в соответствии с его организацией, или другой системе — в соответствии с его отношением к сознанию. Он отмечает: «Среди дериватов бсз инстинктивных влечений описанного характера имеются такие, что объединяют в себе противоположные определения. С одной стороны, они высокоорганизованны, непротиворечивы, обладают всеми свойствами системы Сз и едва ли мы смогли бы их отличить от образований этой системы. С другой стороны, они бессознательны и не способны осознаваться. То есть количественно [курсив А. Х.] они относятся к системе Псз, но фактически — к Бсз» (Х, 289). Во второй цитате мы видим его растущую неудовлетворенность по поводу того значения, которое в душевной топографии придается отношению психических содержаний к качеству сознания: «Бессознательное, с одной стороны, включает в себя акты, которые просто являются латентными, иногда бессознательными, но которые в остальном ничем не отличаются от сознательных, а с другой стороны — процессы, например вытесненные, которые, будь они осознанными, следовало бы самым решительным образом отделять от остальных сознательных процессов. Если бы отныне при описании разнообразных психических актов мы полностью абстрагировались от того, являются ли они сознательными или бессознательными, и просто классифицировали их и связывали в соответствии с их отношением к влечениям и целям, их содержанием и принадлежностью к одной из расположенных друг над другом психических систем, тем самым был бы положен конец всяким недоразумениям.. Можно было бы сделать еще попытку избежать путаницы, дав выявленным психическим системам произвольно выбранные названия, которые сознательности никак не касаются» (Х, 270—271). Именно так и поступил Фрейд, введя в 1923 году понятия Оно, Я и Сверх-Я, то есть понятия, в которых отсутствует какая-либо явная или неявная связь с качеством сознания. 255