* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

Фрейд в зеркале биографов (Мартин Гротьян, Юрген фом Шайдт) боко чтил своих учителей, о чем свидетельствует хотя бы то, что некоторых из своих детей он назвал в их честь. Еще одной типичной чертой был его острый, саркастический юмор и любовь к еврейским анекдотам...» (там же, 578-579). И все же первенство наиболее подробного исследования «еврейских корней психоанализа» остается за Марте Робер после выхода в свет ее биографии Фрейда. В опубликованной в 1974 году в Париже книге «Зигмунд Фрейд: между Эдипом и Моисеем» она пишет, что в определенном смысле развитие Фрейда происходило в направлении «от Эдипа к Моисею», от греческого гуманизма к иудейству, представленному мифологическим образом Моисея. В жизни, разумеется, развитие происходило наоборот: вначале было влияние (родительской) еврейской среды, а затем уже — через школьное и университетское образование — приобщение к идеям эллинизма. Имея в виду упомянутый выше тезис Бакана, Марте Робер подчеркивает, что влияние на Фрейда мистического компонента иудаизма было гораздо менее сильным, чем влияние его ярко выраженного рационализма. По ее словам, этническое (и религиозное) происхождение Фрейда принесли ему пользу еще и в том смысле, что у него «как еврея. для здравого применения разума имелись два преимущества: голова не была затуманена затхлым прахом веры, остатками догм и суеверий, приведших прогрессивных христиан к духовной парализации там, где, как им казалось, они избавились от стойких предрассудков своей цивилизации; он не поддавался также соблазну подражать конформизму своего окружения, а если такое вдруг и случалось, то враждебность и презрение этого окружения тут же заставляли его убедиться в своем отличии от других. Таким образом, еврей оказывается свободным — относительно свободным, в сравнении с темными силами интеллектуального гнета — в двух значениях: во-первых, в отношении собственного духовного наследства, которое не замутняет его разум, во-вторых, в отношении христианского наследия, до которого ему по праву нет дела. Во многом этой двойной свободе, а, быть может, даже исключительно ей, мы и обязаны тем, что психоанализ. сумел утвердить себя как наука» (Robert 1974, нем. изд., 8). Совсем иной круг вопросов, а именно сновидения Фрейда и их анализ автором новаторского труда «Толкование сновидений» обсуждает один из ведущих психоаналитиков США Александр Гринштейн (Grinstein 1968). На 460 страницах своей книги он занимается разбором фрейдовских сновидений и предложенных самим Фрейдом (по большей части весьма сдержанных) интерпретаций. Гринштейн — вполне правомерно — поступает следующим образом: во всех сведениях, приводимых Фрейдом, он отслеживает еще один, два или даже три «слоя». Так, в ассоциациях по поводу «римских сновидений» Фрейд упоминает наполеоновского маршала Массену. Гринштейн же подробно рассказывает о том, кем был этот человек, и в результате вскрывает некоторые важные механизмы фрейдовских сновидений, в которых подобные образы использовались в качестве «проводника» для передачи неосознаваемых фантазий, страхов и желаний. В другом месте, в разделе о фрейдовском «сне о препарировании нижней части собственного тела», упоминаются названия двух приключенческих романов английского писателя Райдера Хаггарда «Она» и «Сердце мира», которые Фрейд читал, очевидно, с большим удовольствием; однако в «Толковании сновидений» он говорит о них лишь мимоходом. Гринштейн подробно передает их содержание; при этом выясняется, например, что во втором романе важную роль играют листья кокаина, которые опять-таки напоминает о фрейдовских опытах с кокаином. К этому имеют отношение и некоторые другие сновидения Фрейда: «сон об инъекции Ирме» (II/III, 111 и далее) и «сон о монографии по ботанике» (II/III, 175 и далее). Таким способом Гринштейну удается получить интереснейший материал, обогащающий наши знания о симпатиях и склонностях Фрейда, его проблемах и конфликтах. (Фом Шайдт, один из авторов данной статьи, в 1973 году попытался подобным же образом показать, что фрейдовские эксперименты с кокаином стали важным поводом для создания спустя 221