* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

Шандор Ференци: его вклад в психоанализ (Гельмут Дамер) позволяют сделать выводы о появлении у него более развитого чувства политической реальности.) Интересы Ференци были устремлены не на теорию культуры и не на реконструкцию древней истории человечества, а на реконструкцию «истории» органической жизни, свидетельства которой известны нам в виде влечений 22 и механизмов удовлетворения влечений у живого существа, и прежде всего у такого живого существа, как человек. Фрейд, возродивший в среде терапевтов идею бессознательной продукции (отчуждения) и рефлексивного усвоения, идущую от идеалистов-диалектиков классического периода (Канта, Фихте, Шеллинга, Гегеля), трактовал новую психологию как естественную науку 23. Естественнонаучное инкогнито нового учения о душе делало его слепым к социальной обусловленности и функции общества и освобождало его от психоаналитического психологизма. Фрейдовская теория культуры — как и его антропология, учение о психическом аппарате, — является общей, а исторически специфические черты проникли в нее непроизвольно и остались непонятыми. Перспектива, в которой индивиды в процессе онтогенеза усваивают «культуру», является перспективой разобщенных особей, сообщество которых образуется как бы исподволь, через отношения обмена. Социальный мир открывается им как внешняя природа (от которой он их защищает и с которой их связывает) через страдание. Две эти переплетенные друг с другом внешние сферы выступают для страдающих индивидов — и для теории Фрейда — как инвариантные, как «природа», как ананке (судьба), о которые разбиваются фантазии-желания и в отношении которых требуется аутопластическое приспособление. Психоаналитическая теория терапии исходит из того, что снимает с пациентов невольный статус объекта и вводит их в действие в качестве авторов, способных к ревизии своей жизненной истории. Метод провоцирует понимание того, чту управляет пациентом, оставаясь непонятым. Поясняющие толкования врача чередуются с понимающим принятием таких толкований со стороны самих пациентов. Насколько этот идеолого-критический опыт 24 отвечает двухтактному псевдоестественному характеру невротического образования, настолько мало психоаналитическая теория удовлетворяет природному двухтактному характеру социального мира. Она либо приписывает (пессимистически) его институты внешней природе, либо не признает их (опрометчиво-утопически) в качестве инструментов удовлетворения влечений. В этом недочете проявляется номиналистический импульс, который объединяет психоанализ с (натуралистическим, но еще не историческим) материализмом. Ференци видел во фрейдовском психоанализе научно-историческую корректировку физикализма, «психофобная» программа которого в сфере психологии и биологии оказалась стерильной (ср.: О I, 278), а в сфере медицины — односторонней. В аналогизирующих метаниях между естественнонаучным наблюдением и объяснением и интроспективным толкованием, между физикализмом и психизмом (онтогенетически выражаясь, между проекцией и интроекцией) он видел единственный сообразный с реальностью научный метод, а в «утраквизме» — верную «научную политику» (О IV, 161 —162)25. Фрейд учитывал общественно-научный характер терапии и психологии неврозов, не только дополнив психоаналитическую теорию социализации (онтогенеза) теорией древней истории человечества (филогенеза), но и разработав другую ее часть, критическую теорию культуры. Ференци напротив, будучи выраженным физикалис-том, не удовольствовался фрейдовской максимой о том, что психическое во возможности следует объяснять психическим (О IV, 95), но попытался в пограничной области психологии и биологии («биоанализе»), а также в пограничной области психологии и органической медицины завоевать для психоанализа новые провин- 173