* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

Переписка З.Фрейда (Мартин Гротьян) народные планы относительно «дела» и, соответственно, обширные планы относительно «Журнала» и книг издательства. В дополнение ко всему Ранк заботился и о личных интересах профессора, будь то денежные вопросы или вопросы, связанные с его статусом в научном мире. Ему приходилось преодолевать бесчисленные языковые трудности, поскольку переписка шла на немецком, английском, итальянском, позднее также и на испанском языках. Все делалось на скудные средства или вовсе без них, времена (1922 год) были тяжелые. Ко всему этому добавились и политические проблемы. Вскоре после этого письма, 12 января 1923 года, Ранк отослал Фрейду рукопись своей новой книги «Травма рождения». Тот с радостью принял посвящение, но полагал, что его следует сформулировать несколько скромнее. То, что Фрейд сначала назвал «великим озарением» Ранка, стало в дальнейшем яблоком раздора. Хотя Фрейд признавал значение эдиповой матери, в этом письме он указывает, что относить все на счет матери является ошибочным. По всей видимости, 19 ноября 1923 года Фрейд рассказал своему юному другу об одном сновидении. 20 ноября около одиннадцати часов вечера Ранк никак не мог заснуть и написал профессору письмо, в котором извинялся за свое истолкование сна. Он полагает, что в этом сне — который нам неизвестен — Фрейд говорит о том, что достаточно уже молчал и должен теперь вернуться к своей общественной и научной работе. Ранк выражал надежду, что это истолкование, возможно, подтолкнет профессора к тому, чтобы еще раз подумать об этом сне и, скорректировав истолкование Ранка, углубить его анализ. Последняя фраза письма звучит следующим образом: «Я надеюсь. что даже самые глубинные слои содержат решительное желание снова стать полностью здоровым» (19 ноября 1923 г.). Фрейду понадобилась неделя, чтобы ответить другу, и 26 ноября 1923 года Ранк получает чрезвычайно важное послание. Фрейд начинает с замечания: впервые после долгого перерыва Ранк предлагает подобное истолкование сна. С течением времени многое изменилось, Ранк фантастически вырос и многое узнал о своем друге и учителе, который хотя и не мог подтвердить все, что написано Ранком, однако не выдвинул собственных объяснений. Фрейд признает, что некоторые реконструкции верны, в частности его намерение в сентябре вновь приступить к работе. Затем Фрейд пожелал узнать, «против кого направлен сон». Он полагал, что этот сон ни на кого не направлен. Тем не менее Фрейд рассказал его своей дочери Анне и доктору Феликсу Дойчу. Быть может, для них этот сон что-нибудь значит. Тот факт, что коллега приехал в Вену вместе с женой и дочерью, похоже, является важной ассоциативной связью. Отсюда ассоциации тянулись к медсестрам Фрейда, без которых он не пережил бы тяжкие дни после операции на челюсти. Поэтому «сон однозначно является нежной благодарностью моим женщинам». Затем Фрейд сообщает, что он очень полагался на профессора Пихлера 67, но остался им разочарован. Последовало «ослабление гомосексуальной к нему привязанности». В этом сне доктор Дойч, вероятно, выступает вместо Отто Ранка (но это только предположение). Когда Фрейд писал это письмо, он обнаружил вторую поразительную ассоциацию. Один из образов этого сновидения, который больше не возникал, носил имя Давида. У Фрейда возникла ассоциация с Лу Андреас-Саломе, для которой имя Давид имело особое значение. Это означало для Фрейда (Taft 1958, 79): «Внимание, место юноши занято стариком! Ты не Давид, а самонадеянный великан Голиаф, которого кто-то другой, юный Давид, должен устранить. И теперь легко увидеть, что Вы и есть тот угрожающий Давид, который своей «Травмой рождения» подрывает ценность моей работы» (26 ноября 1923 г.). 9 9