* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

Переписка З.Фрейда (Мартин Гротьян) не слишком заметно; все, что вызывало интерес прежде, сохранило его и теперь, даже качественной разницы не наблюдается, однако не хватает некой устойчивости: Я: как человек немузыкальный: сравнил бы это с той разницей в звуке, которая зависит от нажатия педали: Непрерывное давление множества тяжких переживаний, возможно, ускорило это вообще-то преждевременное состояние, эту склонность рассматривать все с точки зрения вечности. Впрочем, мое существование еще вполне сносно, я даже полагаю, что нашел нечто фундаментальное для нашего дела , чем я еще некоторое время и должен заниматься: Подобного открытия следовало бы: вообще-то: стыдиться, поскольку такие отношения можно было разгадать с самого начала, а не обнаруживать их лишь спустя тридцать лет: Новое доказательство: что без воды суп не сваришь... 1 Описано Фрейдом в «Торможении: симптоме и страхе». Знакомства с этими письмами недостаточно для объяснения большой дружбы между Зигмундом Фрейдом, Лу Андреас-Саломе и дочерью Фрейда Анной. Эти отношения уже описывались, но они остаются малодоступными для понимания. Даже блистательный комментарий издателя Эрнста Пфайфера, который был другом Лу с тридцатых годов и до ее смерти, не предлагает достаточных объяснений. Ясно, по крайней мере, что Лу, работавшая психоаналитиком в небольшом немецком университетском городке Гёттингене, нашла во Фрейде своего учителя и свой «поворотный пункт» (Andreas-Salome 1958, 143). Ее отношения с ним изложены в основном в двух ее книгах — «В школе Фрейда» (1958) и «Моя признательность Фрейду» (1931). «Лишь следуя Вам, я открыла осознанное как смысл и ценность того, к чему стремилась в бессознательном», — признает позже Лу в вышедшей посмертно книге «Воспоминания о жизни». А в письме от 4 мая 1935 года она называет Фрейда «ликом отца в моей жизни» (Andreas-Salome 1966, 225). Лу была дочерью русского генерала прусского происхождения, который дома говорил по-немецки и был верным приверженцем лютеранского вероисповедания. После чрезвычайно тревожного детства и юности Лу уже зрелой женщиной вышла замуж, однако этот брак никогда не был счастливым, хотя и остался нерасторгну-тым 39. Она занялась изучением психоанализа, когда ей уже исполнилось пятьдесят лет. К сожалению, ни письма, ни дневник Лу Андреас-Саломе, который она вела о своих психоаналитических занятиях в Вене, не дают представления об очаровании этой женщины, восхищавшей стольких мужчин. Возможно, Фрейд и почти все аналитики тех первых лет были привязаны к ней прежде всего потому, что Лу была прекрасной слушательницей. Фрейд во время лекции обращался к ней как к «метке фиксации» (2 марта 1913 г.), если же она не могла присутствовать, то к не занятому ею месту. На собраниях, проводимых в доме Фрейда по средам вечером, она, похоже, не произносила ни слова. Дневник Лу Андреас-Саломе — это свидетельство очевидца об истоках психоаналитического движения. Он служит приложением как к переписке с Фрейдом, так и к книге Отто Ранка «Протоколы Венского психоаналитического объединения» (Nunberg/Federn 1962). Нынешний читатель, возможно, испытает некоторое разочарование, изучая этот дневник в надежде узнать больше, чем ему предлагается. В дневнике Лу постоянно упоминаются все пионеры психоанализа: Отто Ранк, о котором Фрейд говорил с большой любовью и благожелательностью; Шандор Ференци, обсуждавший свои идеи с Андреас-Саломе; Карл Абрахам, приезжавший с визитом из Берлина; Вильгельм Штекель и Альфред Адлер, который 5 85