* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

ЩЕПКИНЪ. 73 драму «Зоя». Въ послед Hie дни оказалось, что одинъ изъ актеровъ Арепьевъ, который долженъ былъ играть роль почтаря Андрея, не можетъ выйти изъ трактира, такъ какъ пропилъ свое платье и остался въ одной рубашка. Щ. лопросялъ очутившуюся въ крнтическомъ положенш Лыкову поручить ему эту роль. Та съ позволетя Барсова согласилась на это. Въ три часа времени Щ. уже зналъ свою роль «на зубокъ». Нарядившись въ ботфорты, которые «приходились на set нога и возрасты», онъ нгралъ свою роль задыхаясь отъ волнения л весь въ жару. ГЦ. разсказываеть въ сноихъ запискахъ, что хотя собьтя этого дня, которымъ онъ обязанъ вс^мъ въ своей жизни, запечатлелись въ его памяти до мельчай шнхъ подробностей, онъ однако совершенно не помнилъ, какъ его приняла публика и какъ онъ нгралъ; онъ помннлъ только, что, когда окончилъ свою роль, онъ ушелъ подъ сцену и разрыдался, какъ ребенокъ, отъ волнетя и счастья. Дебютъ его на публичной сцене оказался удачнымъ: публика хвалила его, актеры поздравляли, а графъ выразилъ свое одобреше, поцеловавъ его и подаривъ ему триковый жилетъ. Съ этого времени ему начали давать въ театре Барсовыхъ небольшая роли. Не состоя членомъ труппы, а замёняя лишь часто отсутствую-щихъ актеровъ, онъ до 1SU8 г. не имёлъ определеннаго амплуа ]i не выбиралъ себе самъ ролен, а игралъ все, что необходимо было для составлешя спектакля, при чемъ ему часто приходилось заучивать свою роль въ несколько часовъ. Ему доводилось въ однехъ и техъ же пьесахъ въ разное время играть разныя роли; такъ, напр., въ «Железной маске» онъ, начиная съ роли часового, дошедъ до роли маркиза Лувра, а въ «Рекрутекомъ наборе» переигралъ все мужшя роли. Но несмотря на все разнообразие ролей (за которое онъ получилъ въ театре кличку «контрабандной подставки») и на часто скоропо-спешную подготовку къ ннмъ, онъ всегда игралъ хорошо, выделяясь изъ среды свонхъ товарищей—профешональяыхъ актеровъ душевнымъ подъемомъ, страстью и более сознательнымъ — вследств1е умственнаго превосходства — понимашемъ ролей. Въ 1808 г. Щ. былъ принять окончательно въ труппу Барсовыхъ съ определеннымъ амплуа—на комическая роли—и съ жало-ва.ньемъ, которое, по имеющимся сведе- шямъ, возросло въ 1810 г. до 350 рублей въ годъ. Этотъ пятилетий першдъ артистической деятельности Щ. относится къ тому времени,. когда театръ въ Россли былъ еще юнымъ учреждетемъ, не успевшимт. выработать высокихъ классическихъ образцовъ. Отличительными чертами теат-ральнаго искусства того времени были высокопарная декдамащя, искусственность въ выражен!и чувства и неестественно-трагическая жестикуляция, что вполне соответствовало напыщенньшъ француз-екпмъ трагедгямъ, которыя въ то время ставились, и витиеватому языку Сумарокова и его последователей, вл1ян1е которыхъ на русскШ театръ было тогда безраздельно. Умственный и художественный уровень деятелей сцены оставлялъ желать лучшаго. Вербуясь почти исключительно изъ крепостныхъ, по большей части не-вежественныхъ недоучекъ, актеры, попавт. въ атмосферу случайностей и постояннаго нервнаго напряжения, предавались без-шабапшому разгулу и пьянству. Постоянная же зависимость отъ капризовъ своихъ иомещиковъ и произвола тогдашнихъ властей завершала нравственную неустойчивость и упадокъ среды. Совершенно незавидныиъ было и положете актера въ обществе. На актера смотрели какъ на человека, котораго судьба предназначала для увеселетя и развлечения более счаст-ливыхъ людей; вне же сцены актеръ третировался какъ низшее существо, недостойное общения съ порядочными людьми. 1Д., составлявший исключение изъ всей массы актеровъ по сво'ему умственному разватио и пониманию высокаго значен1я сценическаго искусства, не могъ примириться съ унизительными положе-шемъ служителей этого искусства. Онъ чувствовалъ также несовершенства формъ и прхемовъ театральней постановки и игры; онъ уже тогда предчувствовалъ, какъ говорите о немъ графъ Соллогубъ, какъ высоко призваше художника, когда онъ точнымъ изображешемъ природы не только стремится къ исправлешю людей, что мало кому удается, но очищаетъ ихъ вкусъ, облагораживаете ихъ понятия и заставляете понимать истину въ искусстве и прекрасное въ истине. Не имёя, однако, передъ собою ни одного образца, ни одного актера, который бы верно понималъ сценическое нскусство и давалъ