* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

ШУМСК1Й. 511 вывести его на хорошую дорогу. Но старания его были тщетны. Несмотря на всЬ его попечешя и издержки, изъ Щ. не вышло ничего хорошаго, что гла-внымъ образомъ объясняется отсутствием?, хорошаго воспитанхя. Самъ Аракчеевъ былъ мало комнетентенъ въ этомъ вопрос!;, а у Настасьи бедоровны, своей мнимой матеря, мальчлкъ научился только притворству, лжи и обману. Ш. рано venta» пристраститься къ вяну, которое сгубило открывшуюся нередъ нимъ блестящую карьеру. Въ 1824 г. онъ былъ назначенъ флигель-адъютантомъ къ государю, но за пьянство долженъ былъ уступить другому это зваше и возвратился къ своему благодетелю. Посл^днШ оставнлъ его при себе въ качестве адъютанта, нричя-сливъ его къ своему гренадерскому полку. Несколько позже графъ отправдлъ своего питомца· нодъ надзоромъ дядьки за границу, разечитывая, что, можетъ быть, зто средство принесетъ ему какую-нибудь пользу. Но заграничная поездка не принесла благодЪтельных.ъ пос.гЬдств!й. Одна публичная циническая выходка Ш. окончательно сгубила его. Аракчеевъ совс^мъ отрекся отъ своего питомца и далъ слово не принимать въ немъ больше никакого участия. Необходимо заметить, что Аракчеевъ вменялъ Ш. въ вину не его грубое обращеше съ названнымъ отцомъ, не всЬ т? непрьятности, которыя онъ тер-п^лъ отъ него, но его общественную жизнь, полную безобразШ и скандаловъ. ??. сослали на Кавказъ. Здесь онъ былъ во многихъ походахъ и делахъ противъ гор-цевъ и ттерсьянъ, и за храбрость н усер-Д1е удостаивался получать награды и выражения Высочайшаго благоволения. Въ начале 1827 г. подъ командою геяералъ-адъютанта Бенкендорфа онъ былъ въ следовании авангардныхъ войскъ. Однако боевая жизнь не исправила его, и въ 1830 г. Ш. за нетрезвость былъ уволенъ въ отставку. Съ помощью добрыхъ людей онъ добрался до Грузина, но Араклеевъ не захотйлъ его видеть, а только од?лъ и дристрои.тъ его въ Новогородскую казенную палату. Оскорблеше вице-губернатора заставило Ш. уйти изъ палаты и вернуться въ Грузине. Аракчеевъ не нри-нялъ его и лишь спустя некоторое время, благодаря ходатайству за пего Вухмейсра, снабдилъ Ш. ежемесячным!» содержатель въ 100 р. и для исправлешя отослалъ его въ ЮрьевскШ монастырь къ известному архимандриту Фотш. Въ монастыре Ш. покушался утопиться, чемъ перепугалъ всю обитель. Настоятель уволилъ его изъ монастыря и по Высочайшему поволен ш онъ былъ переведенъ въ Соловки, но со-сланъ былъ въ монастырь не каш. аро стантъ, а жилъ свободно, ему было только запрещено выезжать оттуда. По рааска-замъ монаховъ, которые помнили III., онъ былъ челов4къ далеко не глупый, очень добрый, но въ высшей стенеин безхарак-терный, непостоянный и безалаберный. Одинъ день онъ щедршо рукою даетъ всякому, кто у него попросить, а на другой день беретъ взаймы безъ отдачи; сегодня водьнодужтвуетъ, кощунствуетъ, завтра нанускаетъ на себя аскетизмъ, ходить къ полунощницамъ, чптаетъ и иоетъ па клирос^, гнегь поклоны и проч. То нредставляетъ изъ себя образъ кротости, то насмехается надъ монахами и дебо-шнрничаетъ. Вщючемъ дебоширшгшъ онъ только въ ньяномъ виде и его насмешки и обиды не носили характера злости. это скорее были шутки, веселящая и его самого, и окружающихъ людей. Среди окрумающаго грубаго иевежествен-наго общества ему было, конечно, невыносимо скучно и единственный въ то время развитой человекъ, 1еромонахъ Николай (авторъ Соловецкаго патерика и агеаеиста преп. Савватш и Зосиме), былъ час-тымъ его собеседникимъ. Отсутствие носторонняго Mipciioro в.ияшя и частыя беседы съ отцомъ Николаемъ скоро увлекли пылкаго Ш. въ сторону монашества. Черезъ полгода по прибытш въ монастырь онъ подалъ архимандриту монастыря просьбу о своемъ желанш поступить въ число нослушниковъ Соловецкаго монастыря. Просьба его была уважена, но не прошло и двухъ летъ, какъ горячш умъ Д1. разочаровался въ монашеской жизни, и онъ сталъ просить государя освободить его отъ этого неудобоносимаго бремени и назначить ему хотя небольшую пенсш. Государь ассигновалъ ему 1.200 р. въ годъ. Деньги эти только послужили ему во вредъ, такъ какъ постоянное пьянство настолько ослабило его нравственность, что онъ совершенно не могъ владеть своими поступками, отчего происходила масса непр1ятноетей. Въ 1841 г. Ш. за думалъ, подобно древним?, отшельникамъ, удалиться для безмолвия