* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

ШАФИРОВЪ. 563 решетя. Но къ этому присоединилось еще новое д-Ьло по поводу нйкоторыхъ злоупотреблешй, доиущенныхъ Шафиро-вымъ въ почтовомъ ведомстве и открывшихся теперь благодаря старашямъ Скорняков а-Писарева. Въ Сенатё было сделано донесете, что Шафировъ накла-дываетъ на почтовыя пересылки произвольную таксу, утаиваетъ доходы съ почтъ и совершаете разныя друг1я зло-употреблев1я. Сенать назиачилъ комиссш для разследован1я дела, и при разборе его въ Сенате произошла открытая ссора между Шафировымъ и Меныпиковьшъ. И тотъ, и другой наговорили много резкостей, заседаше было прервано, и о случившемся было донесено государю. Следственнная комиссхя, наряженная по поводу этой ссоры, открыла крупный злоупотребления какъ Шафирова, такъ и Меньшикова, который между темъ всеми силами старался погубить своего опас-наго противника, действуя для этого своимъ вл1ян!емъ на императрицу. Петръ Великий, не стеснявпййся вообще съ взяточниками, видевшгй особенную опасность для общественной нравственности въ томъ, что сенаторъ, лицо, облеченное особымъ довер!емъ государя, покушается на государственную казну, и недовольный въ частности на Шафирова за его постоянные раздоры съ Головкинымъ, далеко не былъ склоненъ прощать про-винившагося вице-канцлера. Шафировъ былъ обвинеаъ въ нарушенш порядка и благопристойности въ Сенате, въ несо-блюденш Высочайшихъ указовъ и въ здоупотреблетяхъ по службе и пригово-ренъ къ лишенхю чиновъ, достоинства и жизни. Приговоръ былъ утвержденъ го-сударемъ, и казнь была назначена на 15-е февраля 1723 года; но уже на эшафоте кабинегь-секретарь Макаровъ объ-явилъ помиловате,—и смертная казнь была заменена пожизненной ссылкой въ Сибирь. Впрочемъ, и это решете не было исполнено: Шафировъ былъ оставленъ въ Новгороде, где и жилъ съ своей семьей до смерти Петра Великаго, потерявъ все свое, довольно значительное имущество и существуя лишь на казенный яаекъ, выдававшийся ему въ размере 33 ко-„ пеекъ въ день. Такимъ образомъ, старая родовитая партхя, ревностно поддерживавшая Ша- фирова во время ею борьбы съ Меныпи-ковымъ, какъ своего представителя, была побеждена, но не уничтожена. Только могучая воля Петра Великаго связывала и укрощала Долгорукихъ и Голицыныхъ и смерть его сразу же могла совершенно изменить положение въ обратную сторону. Императрица Екатерина понимала это, понимала и ту опасность, которая грозила ей, если бы по смерти Петра власть захватили въ свои руки предстатели этой партш. Она оперлась вб время на преданнаго ей Меньшикова, интересы котораго совпадали съ ея собственными, и, подавивъ противную партш, взошла на престолъ. Но подавлеше еще не было уничтожешемъ, и самодержавной императрице для того, чтобы чувствовать себя твердо на троне, нельзя было не считаться съ этой парт!ей; пришлось сделать ей уступку и притомъ такую, которая была особенно не по душе Меньшикову: пришлось возвратить Шафирова, за котораго сильно хлопоталъ и герцогъ ГолштинскШ, женатый на царевне, Анне Петровне и получивдпй въ новое цар-ствоваше большое влияние на дела. Еще до погребешя императора, Шафировъ былъ возвращенъ изъ Новгорода, принять милостиво Императрицей, получилъ снова баронское достоинство, чинъ действительная статскаго советника, должность президента коммерцъ-коллегш и орденъ св. Александра Невскаго. По возвращать прежнее значение опальному вице-канцлеру было нельзя: опираясь аа Долгорукихъ и Голицыныхъ, ояъ могъ быть еще слишкомъ оиасньшъ для Меньшикова. Къ тому же, и вице-канцлерство было занято новымъ светиломъ въ области дипломатш — Остерманомъ, который, кажется, также немало способство-валъ паденш Шафирова. Для опальнаго было придумано дело, за которымъ онъ могъ вполне быть безопасенъ и для Меньшикова, и для Остермана: ему поручили писать исторш Петра Великаго, дали для этого средства, разрешили пользовanie архивами и удалили такимъ образомъ отъ всякаго участия въ делахъ. Однако и такое положеше казалось опаснымъ его врагамъ: нужно было совсемъ удалить его изъ Петербурга въ такое место, где онъ былъ бы уже окончательно безопасенъ,—и скоро