* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

ШАЛИКОВЪ. на, что въ детстве тому случалось гулять съ родителями на Тверскомъ бульваре и онъ хорошо помнить, что видЪлъ несколько разъ толпу, съ любопытствомъ идущую въ почтительномъ разстояюи за неболышшъ человекомъ, который то шибко шелъ, то останавливался, выни-малъ бумажку и на ней что-то писалъ, а потомъ опять пускался бежать. В отъ Шаликовъ, говорили шопотоыъ, указывая на вего,—и вотъ минуты его вдох-поветн. Впрочемъ. такое почтительное отношенхе москвичей къ кн. Шаликову продолжалось не долго. Вскоре для вся-каго развитого читателя стало ясно, что кн. П. И. далеко не обладаетъ такимъ талантомъ, какъ предполагали по первымъ его стихотворешямъ, и что глав-ныя достоинства его произведешй заключаются, пожалуй, въ чистоте и правильности слога. Между темъ, упоенный первыми успехами, кн. Шаликовъ жаждалъ широкой известности, славы. Видя, что «Письма русскаго путешественника » и «Путешеств1е въ полуденную Pocciio» приобрели авторамъ ихъ многочисленные поклонниковъ, онъ тоже етадъ мечтать о путешествш и по привычке, сохраненной имъ до самой смерти, нередко вы-сказывалъ въ своихъ произведешяхъ сожалеше, что до сихъ поръ онъ не ис-пыталъ одного изъ «живейшихъ луч-шихъ удовольствий жизни». Судьба, однако, была къ нему довольно благосклонна, и вскоре страстное желание его исполнилось—онъ совершилъ две поездки въ Малороссию. Первая поездка въ 1803 году была предпринята имъ съ исключительною целью попутешествовать, вторая же, въ 1804 году, имела более практическую цель — получеше наследства. Обе эти поездки дали ему поводъ написать два сочинетя: 1) «Путешествие въ Мадоросст» (2 ч. 1803 г.) и 2) Другое путешеств1е въ Малороссию к (М. 1804 г.). Взявъ къ первому изъ этихъ сочинешй эпиграфъ изъ Карамзина: «Кто еще не запертъ въ клетку, кто можетъ, подобно птичкамъ небеенымъ, быть здесь и тамъ, тамъ и здесь—тотъ можетъ еще наслаждаться бьтемъ своимъ и можетъ быть счастливь», и, посвящая свое «Пу-тешеств!е въ Малороссию» «Андрскому, Бнну и Тшву» (т.-е. Андреевскому, Бунину и Таушеву), кн. Шаликовъ въ немъ, какъ и въ последующему стремится подражать Карамзину и Измайлову. Въ этихъ «Путешеств1яхъ» нетъ ни описашя местностей, по которымъ проезжалъ кн. Шаликовъ, ни описан!я нрав овъ и обычаевъ жителей Малороссш, ни вообще чего-либо касающагося Малороссш. Зато они даютъ много матер1ала, чтобы заключить, какое нежное, «чувствительное » сердце у автора! Это сознавалъ, пожалуй, и онъ самъ. Въ предисловш къ первому «Путешествш» кн. Шаликовъ говорить: «Путешествие мое не напомнить вамъ ни Стерна, ни Дю-нати. ни Карамзина, ни Измайлова—большое разстояше, но вы найдете въ немъ вашего друга съ пламенною любовью къ вамъ и, можетъ быть, съ некоторыми замечательными чувствами; можетъ быть, съ вами и друпе что-нибудь найдутъ въ немъ. Сердца образованный для чувствительности находятъ подъ печатью ея самую безделку npi&THOKi и на часъ забываютъ о таланте». Читающая публика встретила эти сочинения далеко уже не съ такой похвалой и одобретемъ, какъ встречала его стихотворешя несколько летъ назадъ, а некоторые изъ тогдашнихъ критиковъ, какъ, напримеръ, П. И. Макаровъ и Жуковсюй, дали въ своихъ журналахъ («Московский Мер-курШ», ч. 2, и «Вестникъ Европы», ч. 8) даже неодобрительные отзывы. Также неблагосклонно было встречено и они-саше третьяго его путешесття, въ Кронштадта, помещенное въ издававшемся имъ въ 1806 году «Московскомъ Зрителе». Съ этихъ поръ кн. Шаликову приходилось все чаще и чаще подвергаться нападкамъ его друзей—тогдашнихъ московскихъ цнсате-лей-критиковъ, и нападки эти съ каждьшъ новымъ произведешемъ кн. П. И. становились резче и насмешливее- Однако, несмотря на это, онъ продолжалъ не замечать, что люди, идеи, даже самая жизнь, однимъ словомъ, все сильно изменилось вокругъ него, что, если еще такъ недавно, въ конце царствования императрицы Екатерины И и при Павле I, общество приходило въ восторгъ отъ чувствитеяьныхъ и сенти-мевтальвыхъ произведений, то уже въ начале царствовашя Александра I появились новыя идеи, новыя веяшя, а онъ попрежнему продолжалъ тянуть одну и ту же ребяческую ноту. Видя, что общество начинаетъ къ нему охладевать,