* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

СТАНКЕВИЧЪ. 338 тельности; съ большим* трудомъ, путемъ долгих.* хлодотъ, добивается онъ выбора на место ночетнаго смотрителя острогож-скаго у^зднаго училиша, откуда ему представилось бы широкое поле для практической деятельности. Но болезнь не позволила С. заняться обязанностями смотрителя еъ тою строгостью, какую положил* он* для себя въ начале. Къ тому же подметались и причины сердечнаго свойства, и вогь въ конце января 1835 г. С. отрывается отъ деревни и у1ззжаетъ въ Москву, где и прожил* въ силу этихъ причинъ безвыездно две зимы 1835— 36 гг. Къ этому именно времена относится его знакомство и дружба съ Михаилом* Бакуниным*, тогда только что вышедшим* въ отставку и перечитывавшим* отъ скуки французские трактаты о сенсуализме. С. очень быстро сходится съ вииъ и засаживает* его прямо съ Кондильяка за Гегеля, къ которому уже сам* въ то время перешел*. Сам*, однако, С- не хочет* довольствоваться только чтением* Гегеля, ему хочется поехать самому въ Берлин*, чтобы тамъ, в* центре германской философш, еще более и ближе приложиться къ источнику фиюсофскаго знашя; съ этой поры онъ начинает* лелеять мысль о поездке за границу. Болезнь, между темъ, постепенно увеличивалась и въ 1836 г. погнала С. на Кавказ*; но минеральный воды еще более разстро-или и без* того слабое здоровье С., да а суровая природа Кавказа произвела на него неприятное впечатаете, так* что уже въ августе этого же года онъ возвратился въ Удеревку, а оттуда снова въ Москву. Здесь цоложеше его совсем* ухудшилось: въ марте 1837 г. онъ уже лежал*, близкШ къ смерти. Письма этого периода больного и страдающаго С. наполнены распоряжениями о паспорте для отъезда за границу, объ отставке, о ходе этого дела въ Петербурге, страхомъ за успех* его и ожидашемъ известШ. Только въ конце августа этого же года ему, ваконецъ, удается все устроить, и, едва выждав* обычную объявку въ газетах*, он* совершенно разбитый уезжает* за границу—въ Карлебад*, а оттуда вскоре и въ Берлин*. Новая атмосфера действует* на С. прекрасно. Онъ не желает*терять даром* времена: берет* частные урокилогики у Вердера слушает* курсъ исторш у Ранке, фило-софш права у Ганса, не забывает* даже послушать и сельское хозяйство. Общественная жизнь, публичныя собранЫ, бытъ немецкаго народа—все это сильно привлекает* BHHMaaie С. Дома, въ Россш—ни въ личной его жизни, ни въ общественной не было достаточно сильных* стимулов*, которые могли бы его подвинуть на какое-нибудь живое дело. Здесь же, за границей, онъ начинает* чисто инстинктивно понимать это, чувствует* глубокую неудовлетворенность въ своей прожитой уже жизни. И «разладица между двумя Mipawc, едва замеченная, уже лишала его покоя». И чемъ ближе к* концу,тем* мучительней становилась эта разладица: онъ осуждает* уже въ себе лишнее занят!е ообон и грешную любовь еъ спокойствию; даже самую фидоеофт онъ перестает* считать своимъ настоящим* прнзвашемъ: «она, можетъ быть, ступень, писалъ онъ, чрезъ которую я перейду къ другимъ заняпямъ». Почти нет* нйкакого сомнен1я, что С. нашел* бы выход* пзъ этого раздвоеннаго состояшя души, избрал* бы себе тотъ или иной путь, быть можетъ, такой же, какъ и Бели не кШ... Но преждевременная смерть остановила его умственную деятельность и развит! е какъ раз* на моменте перелома. Онъ умеръ въ ночь съ 24 на 25 1юня по дороге изъ Флоренцш въ Милан*, в* небольшомъ городке Нови, куда загнало его все увеличивающееся нездоровье. Тело его перевезено въ Россш и похоронено въ родовомъселе Удеревке. Как* чисто литературный деятель С. не представляет* большого интереса и значешя. Небольшой томик* его сочиненШ, изданный въ 1892 г. и состояний изъ более чем* посредственной драмы «ВасилШ Шуйшй» (1830), повести «Несколько мгновений изъ жизни графа Т.». («Телескоп*» 1834), небольшого числа стихотворений («Телескоп*»! 831—35,«Молва» 1832—34), а также нескольких* философских* статей, которыя теперь совершенно забыты—слишком* незначительный багаж* и по качеству и по количеству для писателя. Значеше С. нужно искать въ исторш русской мысли а мысли преимущественно философской. Будучи главнымъ проводником* у нас* идей немецкой фнлософш, С. успел* пережить эпоху господства Шеллинга, про-никшаго въ Poecito грудами Павлова, На-