* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

РОСГГОПЧИНЪ. 295 Онъ прекрасно влад^лъ даромъ слова, по-русски и по-французски. При немъ охот-ннкаы/ь говорить самимъ было мало простора. Разговоръ его былъ разнообразенъ содержаш.емъ, богатъ красками и переливами от1°Ьаковъ. Онъ хорошо знцлъ историческое царство ваше Екатерины и анекдотическое царствовате Павла. Онъ былъ довольно искрененъ и расиапшстъ въ вос-поминатяхъ и раасказахъ своихъ... Въ продолжение речи своей ин?лъ привычку медленно и, такъ сказать, поверхностно принюхивать щепотку табаку, особенно передъ оетрымъ словомъ или при остромъ слове; онъ табакомъ, какъ будто поро-хомъ, заряжалъ свой выстр^лъ. Остро слов1е было отличительной чертой Ростопчина какъ въ его бео&дахъ, такъ и въ переписке, и многимъ было небезопасно попасть подъ его перо или подъ его острый, какъ бритва, языкъ. Онъ ум?лъ, говоря словами русской пословицы, ?„подбивать елова бархатныя атласомъ"- Порою эта острота переходила у него въ насмешливость и ад о ре'lie, отъ котораго, въ конце концовъ, подъ конецъ жизни ему пришлось поплатиться самому: покинутый обществоиъ, овъ дожи вадъ свой векъ въ одянокомъ желч-номъ раз драже ши. Слывя за хорошаго раз-сказ чика, Р. уы&лъ отменно искусно представлять въ лицахъ разные случаи4'-.. Его разсказы всегда имели широкш успехъ. Про себя самого онъ такъ писадъ въ своей автоб1ограф1с: „Былъ христнинъ, росс!я-нинъ, бахарь, пахарь, язычникъ, птичникъ, паездникъ, насмешнакъ, читатель, писатель и во весь векъ—честный челов^ьъ". "Ьдкая насмешка не покидала Ростопчина почти до самой его кончины. Известны его слова, сказанный имъ о декабристакъ, когда онъ самъ стоялъ уже одной ногой въ гробу: „Обыкновенно сапожника дй-лаютъ револющю, чтобы сделаться господами, а у насъ господа захотели сделаться сапожниками". Проявившаяся во вторую половину его жизни желчность имела своимъ послед-ств!емъ развит въ характере Р., подъ кояецъ его жизни, мязактрошя, которая такъ противоречила его общительности; на первихъ порахъ это новое настроеше проявлялось въ немъ лишь урывками, и ему часто удавалось подавлять въ себе так!е приступы; но съ годами его нрезр'Ь-uie къ людямъ асе бод^е возрастало, чемъ больше ему приходилось углубляться въ жизнь и приходить въ сголкновеще съ людьми. Первоначально оно, быть можетъ, находило себе а сходъ вх его ненависти къ Францш и къ фрапцузамъ, которых·* онъ ненавид'Ьлъ и ругалъ на чистомъ фраи-цузскомъ языке, поражая ихъ оруж^емъ, которое онъ у нихъ же самъ заимствовать. Позднее, особенно въ годы неволь наго из-гнашя, это чувство овладело зыъ почти всецело, находя для себя ппщу сперва въ двусмысленныхъ отношен1яхъ къ нему Кутузова, затемъ въ неблагодарности къ нему москвичей и, на&онецъ, въ охлаждении Императора Александра. Большинство соцремевпдковъ считало Ро-етопчина чежовйкомъ весьма талантлисымъ и энергичаымъ; его ума не отрицала ? Екатерина Великая, называвшая его за его гаерскгя выходки „ су маете дш имъ 9едь-кой"; ценилъ его и фельдмаршалъ Суворова Но умъ Ростопчина былъ несколько особаго свойства: въ немъ было больше блеска и внезапности, чемъ основательности и убеждения; онъ былъ достаточно разносгороненъ, чтобы не зам-кнуться въ узкомъ кругу одной какой-нибудь специальности, но въ немъ не было и той широты и мощи, которая такъ необходима для деятельности государственной, Эти качества об езпечали Ростопчину его жизненный успехъ, по они же наметили и пределъ его. Что касается нравственной характеристики Ростопчива, то нельзя умолчать о такихъ его каче-ствахъ, какъ неподкупная честность и искренность характера; можно разно оценивать его отношения къ Имиератору Павлу I, но нельзя отказать ему въ ире-даиости и благодарности, какую онъ всегда питалъ къ своему благодетелю и къ его памяти. Онъ былъ на редкость ще-петилеяъ относительно личныхъ просьбъ; во многихъ ноступкахЪ) какъ^ напр., въ пожертвованы своею усадьбою въ Воронове иди имуществомъ въ Мое кве, оаъ выстуоаетъ настоящимъ рыцаремъ, но наряду съ этимъ, въ силу своей страстности и невоздержности, онъ бывалъ порою безъ меры жестоаъ и безпощадио суровъ къ теыъ, кто становился на его пути. Рисуя свой нравственный пор-треть, Р. самъ говорить, что онъ „былъ упрямъ, какъ лошакъ, каиризенъ, какъ кокетка, веселъ, какъ дитя, дЗштелевъ,