* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

РОСТОПЧИНЪ, 293 менниковъ, Ростопчинъ въ это время „сель- j tio иохуделъ, утратилъ свою насмешливую I улыбку. На лбу его, еще более обнажив- j шемся отъ вол ось и покрытомъ морщинами, лежала печать тяжкой думы"... Но онъ продолжалъ оставаться на своемъ посту до гЬхъ поръ, пока не возвратился изъ Францш Им п. Александръ. Послед eif хотя и пе могъ сл'Ьдвть во время пребывания за границей за деятельностью Ростопчина, но до него все же доходили постоянный! на него жалобы. Александръ I возвратился въ Петербурга въ средине i юля 1814 года, а уже 30-го августа состоялась отставка Ростопчина отъ должности Главнокомандующего Москвы. Къ удивленно Р., онъ былъ оставленъ Въ зващи состоязцаго при особе Государя и пожалованъ при этомъ въ зва-н1е члена Государстпеннаго Совета. Еще будучи Главдоконандующвмъ въ Москве, Р. Зйдумалъ-было издать на свой собственный счетъ роскошное описа-nie Отечественной войны съ портретами всехъ лицъ, отличившихся во время нея. Съ этой целью онъ началъ собирать материалы и поручилъ талантливому художнику А. Л. Витбергу (впоследствии академику) рисовать для этого издашя виньеты, картины и портреты, но начавшаяся вскоре инохондр1я помешала ему осуществить это благое намерете. Изъ собранныхъ же Ро-стопчинымъ матергаловъ былъ имъ опубли-кованъ только „Подробный списокъ всехъ корпус овъ, составлявшие французскую Ар-М1Ю въ 1812 году, съ приложешемъ роспн-сатя потерь...", составленный имъ по ра-портамъ Французскаго Генералънаго Штаба, покинутымъ въ Москве Принцемъ Ненша-тедьскимъ (Бертье); вздаше этого списка Р. снабдилъ свонмъ предислов^емъ, въ которомъ указывалъ, откуда заимствованы имъ публикуемый сведешя. По выходе въ отставку и по приведети въ порядокъ своихъ ЛЕЧНЫХЪ делъ, Р. пробылъ некоторое время въ Петербурге, но, окончательно убедившись, какъ враждебно настроены противъ него придворныя сферы, онъ ечелъ за лучшее на время совершенно удалиться отъ делъ; сперва его намерешенъ было снова поселиться въ со-.жженномъ имъ самимъ Воронове, но все продолжавшая развиваться болезнь, осложнившаяся появлешемъ геморрои да льеыхъ страдашй, вынудила его отказаться отъ этого плана и уехать за границу. Р. вы- ехалъ 16-го мая 1815 года, рассчитывая провести вне ? ос ci и только куреъ лечевпя, но еку суждено было остаться за границей въ течете целыхъ восьми летъ> т.-е. до конца 1823 года. Первоначально Р. направился въ Гер-манш, пробылъ некоторое время въ Берлине, а оттуда поехалъ въ Карлсбадъ, где и при ступ и лъ къ лечешю. Оставление Россш должно было въ общемъ подействовать на Р. благотворно уже по одному тому, что онъ удалялся отъ самаго источника свовхъ постоянеыхъ раз д раже-siit За границей его никто не только не донималъ жалобами, но, напротивъ, часто даже самое имя его, какъ виновника Московскаго пожара, вызывало чувства уважения и изумлешя. Правда, примеры подоб-еаго преклонения передъ подввгомъ, всеми ему еридисываемымъ, Ростопчину приходилось встречать со стороны иностравцевъ еще и въ Россш. Такъ, напр., овъ самъ разсяазывалъ со смехомъ А. О. Брокеру про яр!езжихъ англичанъ, остававшихся вь Петербурге спещально съ темъ, чтобы получить возможность взглянуть на него. Еще тогда же доходили до него, конечно, известия, что за границей имя его повсюду пользуется почетомъ, что, напр., въ Ливерпуле новой городской площади дали его имя, что въ Испании вошло въ поело-вицу говорить „Это Ростопчинъ!в, если что-нибудь было очень сильно или честно.,-Но тамъ, яа родине, къ этого рода фак-тамъ,—конечно, льсти вши мъ самолюбш графа,—присоединялись и огорчавшая его ие-пр1ятиости и, какъ онъ думалъ, неблагодарность соотечественнивовъ. За ^аяяцей же его почти повсюду ожидоъ самый трогательный пр1еаъ. По^ти везде въ городахъ къ его проезду собирались изъ окрестностей жители, дамы просили позволешя зайти въ его комнату и, извиняясь, объясняли свой визить желан1емъ взглянуть на виновника гибели Наполеона; отцы приводили съ тою же целью детей, хозяева го-стинницъ отказывались брать съ него плату, а городская власти просили разрешения срисовать съ него портретъ... Все это вни-маше, разумеется, сильно трогало Р., трогало „чрезвычайно, до слезъ",—какъ онъ самъ признавался въ своихъ пасьиахъ къ русскнмъ друзьямъ, и утешало за перенесенных въ прошломъ обиды. „Въ Немецкой земле % говорилъ онъ въ одномъ изъ