* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

РИШЕЛЬЕ.. 255 замкЬ Куртейль, у своей супруги, Ришелье, узнавъ объ аресте короля, немедленно прибыль въ Парижъ, но затемъ решился, въ августе 1791 года, отправиться въ Россш. Побудительный причины этой поездки остаются до сего времени невыясненными; можно предполагать, что онъ не желалъ быть свидетелемъ гёхъ неи-стовствъ и кровавыхъ сценъ, которыя происходили въ его отечестве. Какъ бы то ни было, Ришелье, не желая считаться эмигравтомъ, испросалъ себе 27-го шля 1791 года у Нацюнальнаго Собрашя доз-волен1е отправиться въ Россш и уехалъ немедленно въ Петербургъ; здесь* онъ былъ представленъ принцеиъ Нассау-Зи-геномъ Императрице Екатерине II, которая пожаловала прибывшему чинъ полковника, удостоила его приглашешя на вечеръ въ Эрмитажъ, а въ 1792 году возложила на него поручение относительно эмигран-товъ, расположенныхъ на берегахъ Рейна. Бъ это время кампашя герцога Браун-швейгскаго противъ Французовъ окончилась полнымъ его поражетемъ при Вальти; все Французше эмигранты находилось въ жалкомъ положеши и претерпевали страшную нужду. Принцъ Конде просилъ у Екатерины ? убежища для себя и своихъ приверженцевъ. Императрица согласилась на это и послала съ герцогомъ Ришелье 60.000 рублей золотомъ, чтобы доставить эмигрантовъ въ Pocciio и поселить ихъ на берегахъ Азовскаго моря, образовавъ изъ вихъ два полка пехоты. Но эмигранты не согласились на это предложеше; Австрийское иравительство выразило намерен1е взять на себя полное содержааге всего отряда принца Конде, который, въ свою очередь, предложилъ Ришелье командовать небольшимъ отрядомъ. Но герцогъ отклонилъ это предложение и въ качестве русскаго офицера генеральная штаба совершим, съ австр1йцами походъ 1793 и 1794 годовъ на Рейне и въГолландш исо-ставилъ, по словамъ Ланжерона, подробное описание военныхъ действий, сожженное, однако, вместе съ прочими его бумагами во время чумы въ городе Одессе. Ришелье, по словамъ того же Ланжерона, находился при осад-Ь Валансьена, Конде, Дюнкир-хена, а также въ различныхъ сражешяхъ, тогда нроисходившихъ, всегда отличался отвагою и храбростш и вршбрелъ большое уважение всехъ австр1йскихъ гевера- ловъ, принца Кобургскаго, принца Гоген-лоэ и другихъ. Подшше оружия противъ Францш было причиною, что Ришелье былъ прачисленъ къ числу эмигрантовъ, а все его недвижи мое имущество конфисковано въ 1792 году. Конвентъ призналъ владен!я Ришелье на-роднымъ имуществомъ, въ томъ числе и знаменитый зймокъ на берегахъ Луары, принадлежавшей когда-то кардиналу; часть этихъ земель была продана, а супруга Ришелье заключена въ темницу, изъ которой, однако, впоследствии была освобождена. После окончательная поражешя аестрШ-цевъ на Рейве въ 1794 году Ришелье, вместе съ Ланжерономъ, былъ вызванъ въ Россш, куда и отправился въ марте 1795 года. Проездомъ опъ посетилъ победителя при КуннерсдорфЬ графа Румянцева, жившая тогда въ своемъ прекрас-номъ дворце въ Ташанахъ, близъ Пе-реяславля. ГраФЪ чрезвычайно ласково првнялъ обоихъ Французовъ и предложилъ имъ поступить въ Кирасирсие полки: Ланжерову — въ Малорошйсшй, а Ришелье — Военнаго ордена. Это определеше должно было быть утверждено Императрицею, чтб и побудило Ришелье ехать въ Петербургъ и представиться князю Платону Зубову, въ то время — пользовавшемуся большимъ вл1я-шемъ. После долгихъ ожидашй и хожде-нШ Ришелье и Лаяжеронъ были утверждены, въ 1795 году, въ irose мёсяце, полковниками въ означеняыхъ выше пол-кахъ, которые были расположены въ Дубео (Волынской губернш), и оба ревностно занялись военного службою и азуче-е1емъ русскаго языка. Въ 1797 году Ришелье былъ, по старшинству, произведешь въ генералъ-маюры и назначенъ командиромъ Кирасирская Его Величества полка. Императоръ Павелъ требовалъ строгая соблюдения устава военной службы; не любилъ тЬхъ, кому покровительствовала Екатерина II, и неоднократно дЬлалъ стропя замечангя и выговоры Ришелье, который решился, на-конецъ, просить увольнения отъ службы по болезни. Онъ удалился въ Польшу и помышлялъ о возвращеши во Францш, чтобы собрать хотя самые малые остатки огромная соетояшя своего отца. Во Францш уже наступили времена консульства, и къ эмигрантамъ относились снисходи-