* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

416 РАЗСАДЙНЪ — РАЗСОХИНЪ. Разина, что ыы ц^ликомъ приводинъ его характеристику. «Стенька Разинъ —говорить онъ — былъ человекъ крепка г о сложен 1я, необыкновенно предпршичивый и деятельный, человекъ непреодолимой воли, которая уже одна могла заставить преклониться передъ нимъ толпу; своенравный и непостоянный и вместе съ т?мъ неуклонный въ принятомъ намеренш, то мрачный и суровый, то разгульный до бешенства, то преданный пьянству а кутежу, то способный съ нечеловеческииъ терпё-шемъ переносить всяшя лишев1я,—то некогда ходившШ на богомолье въ далеый Соловецгай монастырь, то, впоследствш, пренебрегавши посты инехотевшШ знать ни таинствъ, ни священниковъ. Въ его рйчахъ было что-то обаятельное. Толпа чуяла въ немъ какую-то небывалую силу, передъ которой нельзя было устоять, и называла его колдуномъ. Жестошй и кровожадный, онъ забавлялся какъ чужими, такъ и своими собственными страдашями. Законъ, общество, церковь,—все, что стЬ-сняетъ личныя побуждешя человека, стали ему ненавистны. Сострадате, честь, великодушие — были ему незнакомы. Это былъ выродокъ неудачнаго склада общества; местью и ненавистью къ этому обществу было проникнуто все его существо». Р. сталъ во главе «голытьбы», бежавшей на окраины Московскаго государства, главнымъ образомъ на тихШ, вольный Донъ, где, по старинному казацкому обычаю, всемъ давался прштъ. Вежавипе туда отъ обременительныхъ поборовъ, отъ иритесневШ воеводъ и дьяковъ, стали называть себя «казаками», но правительство именовало ихъ не хшаче, какъ «воровскими казаками». Голытьбу эту составляли люди решительные, отчаянные; они враждебно относились къ бояраиъ, воеводамъ, «при-казнымъ» и вообще къ богатымъ; хотели поживиться на ихъ счет*, уничтожить все то, что давитъ цростой народъ, л заменить московсшй государственный и общественный строй казацкими порядками. Во второй половине XVII ст. въ Московскомъ государстве не только усилились побеги, но умножились разбои. Крестьяне и посадЫе несли столько повинностей, такъ много терпела отъ несправедливости и произвола служилыхъ людей, что стали смотреть на разбойниковъ, которые грабили только энатныхъ и богатыхъ, съ сочуств1емъ, какъ на отважныхъ удальцовъ и даже покровителей страждущихъ и угнетенных*. Стенька Разинъ сделался вождемъ голытьбы, побуждаемый къ тому поводимому главнымъ образомъ чувствомъ личной мести. Въ 1665 г. его родной братъ, ата-манъ одного изъ донскихъ казачьихъ отрядовъ, участвовалъ въ походе кн. Юр1я Долгорукаго противъ поляков* и, при насту пленш осени, сталъ просить объ отпуске на Донъ. Князь приказалъ ему остаться на службе, но Р., считавшШ, что онъ служитъ московскому царю добровольно, а ве по обязанности, все таки ушелъ со своей станицей. Ихъ догнали, и атаманъ былъ новешенъ, по приказаний кн. Долгорукаго. Очень возможно, что казнь произошла на глазахъ братьевъ атамана, Степана и Фро-ла, и заронила въ душе решительнаго и жестокаго Степана Разина искру ненависти и мести къ московскому правительству. Со-бравъ вокругъ себя удальцевъ, онъ въ апреле 1667 г. поплылъна четырех* стру-гахъ вверхъ по Дону къ тому месту, где Донъ сближается съ Волгой, выбралъ бу-горъ близъ городка Паншина и расположился тамъ станомъ. Ватага Р., по казачьему обычаю, была разделена на сотни и десятки; атаманомъ былъ самъ Р., а эса-улоиъ Ивашка Черноярецъ. Изъ Паншина Р. перешел* на Волгу, проплывъ туда вероятно рекою Камышинкою, и вскоре на-чалъ свои разбойничьи подвиги нападе-шемъ на весеннЩ караванъ съ казеннымъ хлеб омъ. Караванъ состоялъ изъ цар-скехъ, патр1аршихъ и частныхъ струговъ, и на одномъ изъ нихъ находились ссыльные, которыхъ везли въ Астрахань. На-чальникъ сопровождавшая) караванъ стре-лецкаго отряда, симбирский сынъ боярскШ Оедоровъ, целовальники, прикащикъ гостя Шарина (владельца большого судна, на-груженнаго казеннымъ хлебом*) и хозяева частныхъ струговъ были преданы Р-мъ пытке, а затёмъ повешены на мачтах* или потоплены въ Волге; той же участи подверглось несколько простыхърабочихъ, вероятно за сопротивлеше. Съ ссыльныхъ были сняты оковы, а они выпущены на свободу, а чернорабочим* и рядовымъ стрельцам* Р. сказалъ: «Вамъ всемъ воля; идите себе, куда хотите; силою не етану принуждать быть у себя; а кто хочетъ идти со мной — будетъ вольный казакъ. Я пришелъ бить только бояръ, да богатыхъ