* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

270 ПУГИКИНЪ. ваше въ Москве отразилось еще въ мимо-летномъ увлеченш поэта какимъ-то чис-тьшъ девическимъ образомъ: съ необыкновенной гращей выразилъ поэтъ ту светлую любовную печаль, съ которою прово-жалъ онъ глазами это мимолетное, чистое видите: «Нетъ, нетъ, не долженъ я, не смею, не могу волнешямъ любви безумно предаваться!» ? осл$ этого тревожнаго крика, поэтъ переходить въ другое, более мирное, спокойное настроеше,— любить онъ не им'Ьетъ нрава, но «погрузиться въ минутное мечтанье», когда мимо него проходить вмладое, чистое, небесное созданье» — это онъ себе разрешает!.... И всл-Ёдъ уходящему юному существу онъ посылаетъ благословенье «на радость и на счастье», вс'Ьмъ сердцемъ желаетъ ей «все блага жизни сей», «веселье, миръ душе, безпечные досуги»,— Все,—даже счастье того, кто избранть ей, Кто милой дЬвй дасгь название супруги. Эти заключительный слова раскрываютъ намъ то безкорыстное, чуждое эгоизма сердце, которое своимь чувствамъ еще раньше нашло выражеше въ стихотворении «Я васълюбилъ». Изъ прозаическихъ произведений Пушкина этого года надо назвать 14 главъ «Дубровскаго», романа, въ которомъ живо и. рельефно изображена жизнь русскаго дворянства въ деревне,—прекрасный фонъ для развит1я сюжета, заимствованная изъ модныхъ тогда иностран-ныхъ романовъ съ «благородными» романтическими разбойниками на первыхъ роляхъ. Но, конечно, не этотъ заимствованный и избитый сюжетъ внтересенъ въ романе, а именно фонъ — русская природа, русские мужпки, чиновники и дворяне, которые всё обрисованы просто и правдиво. Если въ «Евгенш Он^гинЬ» герои слишконъ высту-паютъ впередъ, то въ "Дубровскомъ» они очерчены бледнее и не закрываютъ осталь-ныхъ д'Ьйствующихъ лицъ. Къ этому же году относятся началь-ныя сцены «Русалки». Эта драма на мотивы изъ народныхъ сказокъ представ-ляетъ собою первую попытку использовать сказку длядрамы. Какъ на источникъ пьесы, указываютъ и на чешскую песнь «Янышъ-Королевячъ», переведенную Пушкиеымъ, и, съ больпшмъ основаюемъ, на оперу Гей-слера «Das Donauweibchen»: эта опера вмела успехъ и была у насъ переведена и поставлена въ 1803 г., подъ назватемъ: «Ру- салка, опера комическая въ трехъ дейст-вшхъ». Сюжетъ оперы очень близокъ къ произведению Пушкина, хотя ничего общаго не дмеетъ съ нимъ въ колорите. Глубокое проникновеше въ духъ народной поэзш помогло Пушкину въ своемъ творчствЗз удачно соперничать съ народомъ, и въ «Ру-салк-E» его способность творить въ народ-номъ духе выразилось блестяще: онъ су «ель чужой сюжетъ оживить новьшъ духомъ, перевоплотилъ чужое, немецкое въ родное, русское. 1833-й годъ не принесъ Пушкину никакого облегчешя. Жена его вполне втянулась въ жизнь светской, победоносной красавицы, мало стесняясь т^мъ, что мужъ не скрывалъ своего неудовольств!я этомъ, хотя и смягчалъ его то шутками, то ласками. Денегъ становилось все меньше, семейство увеличивалось (6-го юля у него родился сынъ Александръ), а вместе съ гЬмъ новыя хлопоты, новыя нещиятности тяжельшъ бре-менемъ ложились на голову поэта. Временами отчаянье овладевало имъ. Въ одну изъ такахъ тяжелыхъ минуть написано имъ стихотвореше Не дай Богъ сойти съ ума. Трудъ и голодъ, посохъ и сума кажутся поэту лучше этого состояшя. Его не страшило, что опъ лишился бы разума, если бы его оставили при этомъ на свободе: тогда, сливаясь съ природой, онъ жилъ бы съ ней одной жизнью и былъ бы счастливь, но его ужасала мысль, что его «запрутъ»; «посадятъ на ц^пь дурака и сквозь решетку, какъ зверька, дразнить придутъ». Безъ преувеличения можно сказать, что во время, когда создавалось это стихотвореше, такое состояше души все чаще и чаще посещало поэта. Съ отроческихъ л$тъ онъ жаж-далъ независимости и свободы, вечно отбивался отъ всякаго рабства, отъ всякихъ оковъ; но съ каждымъ годомъ эти оковы все тяжелее ложились на него, — и вотъ теперь онъ вид-Ьлъ себя уже въ клетке, откуда не было выхода: въ поведенш Бенкендорфа поэтъ справедливо усмотрелъ «поддразниваше», о которомъ онъ говорить въ означенномь стихотворении: передъ всесильнымъ шеФомь онъ, великШ поэтъ, былъ только жалкимъ, безпомощнымъ челов^комь, сидящимъ въ клетке на цепи. Въ отношетяхъ жены—онъ, быть можетъ,тоже чувствовалъ это поддразниванье,