* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

238 ПУШКИНЪ. волу, чемъ былъ Пушкинъ, внушить сом-aiaie въ правильности понимашя своего положешя. Во всякомъ случай, несомненно одно: ва Пушкина смотрели, какъ на «силу», которую выгоднее приручить, ч-Ьиъ раздражать. После ряда крутыхъ м-Ёръ, заставившихъ русское общество содрогнуться, помилование ъеликаго поэта было до ?^?????? степени уступкой общественному ын^вш. Им-ператоръ всЬ усилзя приложилъ къ тому, чтобы быть милостивымъ, хотя не удержался отъ в^которыхъ вопросовъ, довольно тцекотливыхъ, врод^ наприм^ръ, вопроса о томъ, прянялъ-ли бы Пушкинъ у част! е въ декабрьской смуте, если бы находился въ Петербурге. Откровенный ответь поэта въ утвердительномъ смысле, конечно, доказываетъ благородство Пушкина, но въ то же время обличаетъ и полное непонимание своего новаго положешя. Gtoh на своей точкЬ spisia, имаераторъ совершенно последовательно на откровенность поэта ответилъ зам^чавхемъ: «Ты надЪлалъ довольно глупостей, надеюсь, что теперь ты будешь благоразуменъ, и мы больше ссориться не будемъ. Ты будешь присылать ко мне все, что сочинишь. Съ этихъ поръ я самъ буду твоимъ цензоромъ». Бредаше сохраняетъ следующую подробность этой оригинальной беседы: увлеченный разговоромъ, поэтъ сперва прислонился къ столу, а потомъ почти сЬлъ на этотъ столь. Государь зам^тилъ это и потомъ кое-кому съ неудовольств1емъ гово-рилъ: «Съ поэтомъ нельзя быть милостивымъ»; но въ тотъ же день на балу зая-вилъ, что беседовалъ «съ умнейгпимъ чело-вЬкомъ во всей Россш». Немудрено, что это «второе» заме чате, сказанное, конечно, не безъ ц-§ли въ ори-сутствш многихъ лицъ, распространилось въ Московскомъ обществе,—и впечатлите получилось сальное ? к для вебхъ» выгодное. Если сопоставить оба зам-Ьчан1я, то станетъ ясньшъ, что на Пушкина смотрели, какъ на провинившагося школьника, который, однако, опасенъ и силенъ своамъ вл!яшемъ, а потому его нужно было или «исключить», или съ нимъ «поладить». Правительство попробовало последнеесредство. Конечно, совсёмъ не такъ смотрЁлъ на себя поэты онъ вмйжъ наиввость полагать, что онъ въ борьбе съ правительствомъ равноправный боецъ. На это указываютъ и слова его о томъ, что поведете его будетъ зависать отъ обхождешя съ нимъ правительства, и те стихи, которые, гово-рятъ, были у него въ кармане, когда онъ представлялся Императору («Пророкъч). Говорятъ, что, готовясь явиться къ императору, еще не зная, за ч-бмъ его вытребовали—для прощешя или для наказашя, Пушкинъ имЪлъ твердую решимость, въ случае неблагопр1ятнаго исхода его объя-сненШ съ государемъ, вручить ему на проплате эти стихи, т. е., другими словами, прервать «договоры» и «перемир1е». Но поэтъ, впечатлительный и доверчивый, какъ всегда, ув'бровагь въ то, что вЬчный миръ заключенъ, и «условия« его приняты. Онъ почувствовалъ себя самостоятельнымъ че-ловёкомъ, съ котораго сняты оковы. Оказалось, однако, что императоръ по-ставплъ поэта въ непосредственную зависимость отъ шефа жандармовъ, начальника III Отделен1я Собственной Его Величества Канцелярш ген.-ад. ?. X. Бенкендорфа. Едва-ли правильно выгораживать во что бы то ни стало императора Николая и все сваливать на гр. Бенкендорфа. «БенкендорФъ сталъ между двумя царями—царемъ русской земли и царемъ русской поэзш, ограничивая великодушие пер-ваго и егЬсняя великШ талавтъ второго». БенкендорФъ былъ только «исполнитель». Это былъ человекъ д-бловой, но въ то-же время сухой, даже жестошй, а къ литературе вообще недоброжелательный. Истинный представитель «жел'Ьзваго века», полагавши, что усердие и безусловная покорность несравненно выше всЪхъ добродетелей и талантовъ, БенкендорФъ пи-талъ инстиктивное отвращеше ко всякаго рода свободе и всего пуще—къ свобод-Ь мысли и слова» (Сухомливовъ). Для него Пушкинъ былъ только человекъ политически-неблагонадежный, надзоръ за ко-торымъ почему то порученъ непосредственно ему, начальнику III Отделешя. БенкендорФъ въ вежливомъ, но ходод-но-оффищальномъ письме отъ 30-го сентября 1826 г. сообщилъ поэту о предоставлении ему свободы въезда въ столицу, но всякхй разъ после предварительной просьбы о разрйшенш; зат-Ьмъ поэту передавалась Высочайшая воля, чтобы онъ занялся «предметами о воспитанш юношества»: «Вамъ, писалъ БенкендорФъ, предоставляется совершеннаяи полная свобода—