* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

ПУШКИНЪ. 237 разростающуюся широту и глубину пуш-кинскихъ интересовъ, на окончательное отречеше его отъ исключительная субъективизма юношескихъ летъ, когда онъ творилъ только «изъ себя» и «про себя». «МахайювскШ» першдъ очень важенъ въ жизни поэта. Деревенское уединение помогло ему окончательно разобраться въ т?хъ вл5яшяхъ и впечатлешяхъ, которыя онъ копилъ въ течете двацати пята лёть. Въ своемъ творчеств^ онъ разсчитался со всеми главными воздействиями своей жизни, онъ многое передумадъ и самъ понялъ себя, свои достоинства и недостатки. Онъ оценилъ себя, какъ великаго писателя, призаавъ, что онъ «учитель» для многихъ современниковъ, онъ разобрался въ текущей и прошлой литературе и разъ навсегда опредЬлилъ свое одинокое положение писателя, переросшего русское общество. Но онъ оцёнялъ и свои слабости, прося друзей, чтобы они не «ручались» за него; онъ признаетъ за Пущинынъ и его друзьями-декабристами право не доверять ему. Половина жизни была прожита,—«на-сталъ полдень». Поэтъ простился со своей «легкой юностью», любовными глазами оки-нулъ прошлое, начиная съ лицейской скамьи («19-е октября 1825 г.»)... Ошъ угомонился, успокоился и потому уже не мучился ни раскаяньемъ, ни сожалешемъгвъ прошломъ вид&лъ онъ много хорошаго, светлаго и потому бросилъ этому прошлому сердечный приветь: Благодарю за наслажденья За грусть, ян милыя мученья, За шумъ, за бурю, за пиры За всё, за всЪ твои дары.... Это же «примиренье» съ проппымъ зву-читъ въ его стихотворенш «19-е октября 1825 г.», когда онъ, «къ устамъ подъявъ признательную чашу, не помня зла», воз-давалъ ему «за благо». Поэть признается, что «насладился» юностью и — «вполне». Теперь онъ призналъ, что «довольно» этихъ тревогъ, и «съ ясною душой» готовъ быль пуститься «въ новый путь», вооруженный самопознашемъ и горькими опытами жизни. Эта «ясность души», несомненно—новая черта пушкинской психики, вполнё проявившаяся тогда, когда ветхой чешуей спали последняя заблужде-шя съ его измученной души, когда онъ отказался отъ призраковъ и преклонился «предъ солвцемъ безсмертнымъ ума», знания, труда, сознательной жизни, когда опъ искренно могъ воскликнуть « Да здравствуетъ солнце, да скроется тьма!» Онъ уверовалъ въ жизнь и въ свое зна-чеше: поэтому, извеспе о декабрьсномъ мятеже, хотя а сильно взволновало его, но не заставило покинуть деревни и явиться въ столицу,—онъ только сжегъ свои записки, продолжалъ оканчивать «Графа Нулина», занимался «народными песнями» в «Евге-шемъ Онегинымъ». 11-го мая 1826 г. онъ подадъ всеподданейшее прошеше о позволена ему ехать въ одну изъ стодицъ или заграницу; при протеши было имъ приложено медицинское свидетельство о болезни и подписка о непрааадлежностп кътайнымъ обществамъ, 30-го шля прошеше Пушкина отправлено было Псковскимъ генералъ-губернаторомъ къ гр. Нессельроде, 28-го августа последовало Высочайшее поведете о вызове Пушкина въ Москву, и въ ночь съ 3-го на 4-е сентября Пушкинъ съ Фельдъегеремъ Валыпемъ выёхалъ взъ Михайловскаго во Псковъ, а оттуда 4-го* вечеромъ—въ Москву. Примирение состоялось по инициативе самого поэта и пра томъ въ таше дни, когда свежи были еще впечатления отъ декабрьскихъ собьтй: ясное доказательство, что Пушкинъ сознательно ставилъ крестъ на юношескихъ «за-блуждешяхъ» и решался испытать не на окольвыхъ, а на прямыхъ, широкихъ и'сво-бодныхъ путяхъ свои созревшая способности, которыя теперь выбились пзъ- подъ влшнШ времеаныхъ и субъективныхъ яа просторъ обще чело веч ескихъ интересовъ. Знакомство съ деятельностью м1ровыхъ гетевъ, вроде Шекспира и Гёте, изучеше прошлаго русской жизни, проникновеше въ мотивы и образы народной поэзш—все это отрезвило поэта отъ «увлечешй» и заставило, оберегая свой генШ, искать себе modns vivendi более свободный а почетный, чемъ жизнь поднадзорная, опальнаго изгнанника. Пушишь передь женитьбой (1836—1831). Пушкинъ ошибался, когда полагал», что онъ можетъ «условливаться» съ властями, можетъ вступать въ каые то «договоры», обезпечивающ1е съ его стороны воздержанность, а съ стороны «правительства·—терпимость. Уже первое сви-даше съ нмператоромъ Николаемъ Павло-вичемъ могло человеку более недоверча-