* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

ПУШКИНЪ. 215 жизнью, восклицая: «дрошелъ веселый жгзз-ш праэдцйкъ». Разоблачивъ f пленительный кумяръ», онъ увидалъ въ этомъ про-шломъ лишь «призракъ безобразный» и лицемерие, самообманъ, любовь безъ любви, наслаждение безъ истинной радости. Бъ тихой обстановке Раевскихъ, въ бесйдахъ этихъ просвещенныхъ людей, въ занять яхъ литературой и англ1йскшъ языкомъ съ младшей Раевской Пушкинъ оостигъ всю «прелесть тихаго трудам и «жажды размышлении.... Немудрено, что онъ въ ташя свйтлыя минуты, весь охваченный новой жизнью, не жалеть о тон.ъ, что цо-кунулъ «шумный кругъ безумцевъ молодыхъ», «минутной младости минутныхъ друзей» и «наверснвц,ъ порочаыхъ заблу-ждешй», но въ то же время въ нйкоторыхъ его стихахъ звучитъ что-то въ род§ разочарования, тоски..,. Этотъ странный перебой настроешй у Пушкина объясняется знакомствомъ съ поэз!ей «м1ровой скорби»: ; еще въ Петербурге Шатобр^анъ,, съ его Реяэ, былъ знакомъ Пушкину и, быть можетъ, въ минуты утомлен!л, уже тогда отражался въ его жизнерадостномъ творчестве серыми тонами. Теперь, когда поэтъ былъ оторванъ отъ прежней жцзни, онъ сталъ воображать себя добр обо льеымъ изгнаннакомъ, по своей водгЬпокинувшимъ прежнюю ждзнь. Подошло знакомство и увлеченье Байрономъ, этимъ гетальнымъ ученикомъ Шатобр1ана. Первая муза ан-тйскаго скорбника, полная ирезрешя къ человечеству, нашла отзвукъ въ душе нашего поэта: онъ зналъ уже раньше первые приступы этого ирезрешя къ толпе, даже тогда, когда терялся въ ней, — теперь судьба оторвала его отъ толпы, — и онъ иозналъ всю цену «минутной дружбы» я минутной любви»—для разочарования, для «шровой скорби«, следовательно, была почва. Но обстоятельства жизни, семья Раевскихъ, жизнь въ Крыму смягчили эти наетроешя, не дали имъ : возможности развиться до Байроновскаго ; озлоблешя, до его безпощадвой жестоко- : сти.. Быть можетъ, противъ сознатя само- . го Пушкина, образъ Реяэ, мягкаго, любя- i щаго, тоскукщаго юноши вытеснилъ геро- i евъ Байрона: даже подражание Байрону: ; «Погасло дневное светило» (написано въ ] конце августа 1820 г.) звучитъ но-шато- ? бртановски, герой «Кавказекаго шенни- ? ка»—полное повторение Ренэ... Такимъ об- : - разомъ, не байроназыъ постлгъ Пушкинъ, ¦ а ту грусть, которая у него искусственно • взвинчивалась до разочаровашя съ темъ, ' чтобы порою сменяться живымъ, радост-, нымъ сознатемъ, что тосковать о врош-ломъ не приходится, что тамъ нЪгъ ни истинной дружбы, ни любви, что тамъ одинъ «кошмаръ, а что теперь начинается «новая жизнь «... Вотъ по чеку о байронизме Пушкина говоригъ вовсе не приходится. Расставшись съ ? адвекции, лелея надежду увЕгд^гъ опять ихъ милое семейство и полуденный берегъ, Пушкинъ, цро-водивъ ихъ до Симферополя или Перекопа,. пойхалъ въ Кишиневъ, куда 15-го шня временно переведенъ былъ Ивэовъ nark-стникомъ Бессарабской области. 21-го сентября Пушкинъ былъ уже въ КишеневЁ, но въ ноябре месяце (до 24-го) того же года, вероятно, пользуясь благодухшемъ Инзова, онъ покидаетъ Кишиневъ и api-езжаетъ гостить въ HMIEie «Каменку«, Киевской губернш, принадлежавшее матери генерала Раевскаго, Е. EL Давыдовой (по второму мужу). Тамъ онъ встретился съ «милымъ семейетвомъ» Раевскихъ, съ Александров и Васияемъ Львовичами Давы-довами, сводными братьями генерала Н. Н. Раевскаго. Жизнь въ Каменке была широкая и шумная. Е. II. Давыдова, племянница князя Потемкина - Таврическаго, была женщиной съ больпшмъ характер омъ, укомъ н впяшемъ: въ ея доме умели весело и пышно жить, но умели интересоваться и книгой, и жгучими вопросами современности. Такъ, В. I. Давыдовъ былъ однимъ изъ ревностны хъ членовъТайнаго общества иумеръ въ Красноярске, сохра-нивъ до конца даей ясность ума, прямоту души и чистоту сердца. ?. ?. Орловъ, съ 1821 г. мужъ старшей дочери Раевскаго— Екатерины Ев ко лаевны! — занимался въ Шеве делам Библейскаго Ощества, былъ въ свое время сочлеломъПушкиаа по Арзамасу, где носилъ прозвище «Рейна», былъ впосдедствшоснователемъМосковской школы живописи и ваяв1я. Такимъ о бразомъ, для интересовъ политичеекихъ, литературныхъ и художественные Пушкинъ нашелъ въ Каменке много живого и разнообразного матер1ала. «Я теперь нахожусь въ Киевской губернш, въ деревне Давыдовыхъ, милыхъ и умныхъ отшельниковъ, братьенъ генерала Раевскаго» — писалъ Пушкинъ