* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

178 ПУШКИНЪ. ?у)—еъ холодностью, которая порой сменялась вспышками раздражения. Однажды на балу она ударила по лицу свою взрослую дочь; целый годъ не разговаривала съ А. С., когда онъ былъ еще ребенкомъ; для него спещально изобретала особыя яаказашя, недовольная егоразсбянностыо, неуклюжестью и неизящною внешностью. Холодному равнодушно супруга она противопоставляла свой необузданный, порывистый духъ, унаследованный отъ отца. Но они уживались съ мужемъ, такъ какъ оба одинаково любили светъ и одинаково равнодушны были къ хозяйству и семье. Вотъ почему въ доме пхъ царить полный безпорядокъ. «Домъ Пушкиныхъ, говоритъ бар. М. А. Корфъ, представлялъ какой-то хаосъ и вечный недостатокъ во всемъ, начиная отъ денегъ и до последняго стакана. Когда у нихъ обедывало человека два-три лишнихъ, то всегда посылали къ соседямъ за приборами». Все это очевь характерно для понимашя души поэта: въ семьё онъ не встретить ни материнской любви, ви отцовской заботливости. Значительно позднее люди, знавпие поэта и его семью, недостатками доиаш-няго восииташя объясняли мнопе недостатки Пушкинскаго характера. Въ безала-берномъ отцовскомъ доме небыло нетолько любви, но и того воспитывающаго благочи-Н1Я, которое и подрастающаго ребенка съ детскихъ летъ нргучаетъ къ определенному укладу жизни, къ привычкамъ, которыя, въ худшемъ случае, могутъ заменить принципы. На этомъ Фоне безотраднаго детства поэта светлыми образами встаютъ образы его бабушки, Марш Алексеевны Гавнибалъ, и старухи-няни, Арины Родю-яовны. Бабушка, много страдавшая на своемъ веку, вынесла изъ этихъ страданШ мягкость души, которая сказалась въ забытой детской Пушкиныхъ. Ея разсказы о старине увлекали будущаго поэта и, быть можетъ, еще изъ этихъ разсказовъ выяесъ онъ любовь къ Петру и интересъ къ своему предку, «арапу» великаго государя. Старух а-вяня представляла собой типичный образецъ русской женщины, наделенной не только здравымъ смысломъ, но и поэтнческимъ чутьемъ. Она знала безконечное число песенъ и сказокъ, пословицами и поговорками пересыпала свою умную, образную речь, Она была добрымъ гешемъ малепькихъ Пушкиныхъ, особенно Александра, къ которому чувствовала особенную привязанность, бытьможетъ за то, что онъ былъ нелюбимымъ ребенкомъ въ семье. Быть можетъ, сердечность этой простой русской женщины и спасла нежное, любящее сердце поэта отъ раеняго озло-блешя, отъ тягостнаго сознашя несправедливости человеческой, Поэтъ отплатилъ своей няне теплой привязанностью, которую онъ сохраеилъ въ течеше всей своей жизни; образъ няни не разъ мелькалъ и въ его произведешяхъ, всегда окруженный самой нежной привязанностью: «Зим-Hi? вечеръ», «Няне» — стихотворения, иосвя-щенныя ей; о ней вспоминаетъ иоэтъ въ стихотворенш «Опять на родине»; быть можетъ, ея образъ косвенно отразился н на няне Татьяны Лариной. Большое значете имела няня и па раннее развит!е поэтическнхъ дарован i? поэта. Муза, по его признанно, впервые посетила его еще «на слабомъ утре дней златыхъ», «во дни утехъ и сновъ первоначальныхъ»,... Те вечера, когда ребенокъ-поэтъ оставался одинъ со своей любимицей н ожидалъ отъ нея сказки, запечатлелись навсегда въ его памяти. Въ одномъ ствхотвореши онъ называетъ ихъ «золотымъ времепемъ». «Притаясь» въ углу, онъ сиделъ и ждалъ свою «мамушку», Когда, въ чепц-Ь, въ старинномъ од'Ьяиь'Ь, Она, д^ховъ молитвой уклоня, Съ усерд1емъ перекрестить меня И шопотомъ разсказывать мн? станетъ О мертвецах^, о подвигахъ Бовы. Поэтъ живо вспоыиналъ потомъ, въ течеше всей жизни, «прелесть этихъ таин-ственныхъ ночей»: Отъ ужаса не шелохнусь, бывало, Едва дыша, прижмусь подъ одеяло. Когда же засыпалъ, наконецъ, весь тре-пещущШ отъ страха, просыпалось его детское творчество: Толпой съ лазурной высоты, На ложе розъ крылатыя мечты, Волшебники, волшебницы слетали, Обманами мой сонъ обворожали, Терялся я въ порыва сладкихъ думъ Въглушил'Ьсвой, средь Муромскихъ пустыней, ВстрЪчалъ лихнгь Полкановъ и Добрыней К въ вымыслахъ носился юный умъ.... Эти детсме «вымыслы»! сквозь сонъ и были первыми создашями поэта. Еще тогда «богини песнопенья» въ «младенческую