* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

посошковъ. 617 законовъ, коммвселя должна воспользоваться также немецкими судебниками и турецкимъ (75, 76). Пункты, сочиненные выборными людьми, должны быть «освидетельствованы всФмъ народомъ самымъ вольнымъ голосомъ». Какимъ путемъ должно быть произведено это освид1зтельствоваще, П. не говорить и спешить оправдаться отъ возможная обвинения, яко бы онъ «самодержавную власть народосовЗзиемъ снижаешь», объясняя, что въ такоыъ деле обойтись «безъ мвого'совепя и безъ воль-наго голоса никоими делы невозможно, понеже Богъ никому во всякомъ деле совершенная разуметя не далъ, но .раз-делилъ въ малыя дробинки, комуждо по силе его» (76, 77). При составленш новаго пространнаго Уложешя, какъ И. надеется, будутъ разсмотрены и «моего малосмьншя объявленоыя дела» (78). Хотя П. говорить определенно о «судебнике^ и о «судебной книге», но, кажется, онъ по старому тесно соединяетъ судъ съ управлешемъ и подъ судебникомъ разумеетъ собрате законовъ, также какъ оеъ часто нааываетъ всякихъ управителей судьями. Повидимому, его выборная ком-митя должна была не только составить уложенхе о наказатяхъ и уставъ судопроизводства, но и обсудить реформы всего государственна^ управленгя. По крайней мере, онъ несколько разъ говорить, что нужно вообще «изменить древв1е порядки * (95), что «древте уставы есть обветшали и исказились! (87), что прямого правосудш не будетъ, «аще суду и всякому правлению, како его правити, совершеннаго основашя письменнаго не учинить» (79), «аще прежде не сочинить всякимъ великимъ и малымъ деламъ расположен\я недвижимая сочинешемъ особливымъ» (87). Предоставляя «многонародному совету* реформу суда и управлетя, Посош-ковъ могъ проектировать только одно учреждение: «особливую канцелярш, въ которой бы правитель былъ самый ближ-нШ и верный дарю> и какъ «око Царево, верное око, за всякими правителями смотрелъ властительно» (80). Наряду съ изложенными соображешя-ми объ общей государственной реформе, особенный интересъ представляютъ об- Щ1Я разеуждешя ?—ва о народномъ и царственномъ богатстве и о купечестве. Если речи его о радикальной реформе всехъ обветшавшихъ древнихъ уставовъ важны для исторш общества петровская времени, то разеуждешя его по основнымъ вопросамъ политической эконом in весьма любопытны для начальной исторш этой науки и для характеристики личности ?—ва, его ума. Безъ малейшаго вл1ян!я зарождавшейся въ то время на Западе экономической науки, онъ самостоятельно выясняетъ некоторый главныя начала народнаго хозяйства, «заслуживъ себе славу, какъ выражается Брикнеръ, перваго русскаго писателя-экономиста». Разеуждешя его по этимъ вопросамъ, конечно, кратки и элементарны; но столь же элементарны были опыты первыхъ западныхъ писа-телей-экономистовъ, и татя элементарный суждения требуютъ во всякой зарождающейся науке болыпихъ усилгй мысли. Ясность суждений и меткость языка его весьма замечательны: «сила таланта, какъ замечаетъ А. Миклашевский, становится еще более очевидной, при сравнении книги его съ бедными по ммели и языку произведешями такъ на-зываемыхъ меркантильныхъ теоретиковъ особенно немецкихъ». Истинное государственное богатство, какъ метко разъя-сняетъ П., состоять не въ финансахъ, авъ благосостояши народа, и государство должно пещись прежде всего о богатстве народа, а не о фискальныхъ своихъ интересахъ. «Собранно дарскихъ сокро-вищъ», «царскому интересу» онъ по-свящаетъ особую, последнюю главу, а въ остальныхъ разеуждаетъ о «всенародное обогащенш». «Не то царственное богатство—говорить онъ —еже въ царской казне лежащхя казны много, ниже то царственное богатство, еже синклитъ Царскаго Величества въ здато-тканныхъ одеждахъ ходить, во то самое царственное богатство, ежели бы весь народъ по мерностямъ своимъ бо-гатъ былъ самыми домовыми внутренними своими богатствы, а не внешними одеждами или позументньшъ украше-шемъ» (2); «Cie дело невеликое и весьма нетрудное, еже царская сокровища наполнити богатствомъ..., но то великое многотрудное есть дело, еже бы народъ