* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

308 ПОЛЕЖ АЕВЪ. барской, и еъ средою дворовой. Въ домФ Струйскаго, проводившаго жизнь въ бе-зобразныгь орпяхь пом'Ьщищьяго произвола, оба эти Mipa такъ тесно переплетались, что трудно было сказать, гдЪ кончался одинъ в начинался другой. О дкгсквхъ годахь П. въ родитель-скоиъ дом^ мы узнаемъ изъ автобиографической поэмы «Сашка». Отсюда видно, что отецъ очень любилъ его, но о воспитавши его не заботился. Проводя время то въ барсвомъ доме, то среда дворни, будупцй поэтъ усвой л ъ все грубыя замашки «двороваго» мальчика: «исправно» выучилъ отъ своего «наставника», лакея изъ дворни, «весь сквернослов-вый лексиконъ», въ шесть л1>тъ игралъ на балалайка «Барыню» и не уступалъ кучерамъ [въ игр? въ бабки и свайку. Десяти летъ Йолежаевъ отправленъ былъ въ Москву, въ модный тогда пан-сюнъ Внзара, въ которомъ онъ про-быдъ пять летъ. Въ первый же годъ пребыватя своего въ Москве онъ по-терялъ отца, сосланнаго въ Сибирь. Мы ничего не знаемъ объ отношешяхъ П. къ матери, къ бабуппгб со стороны отца и къ дяде Петру Николаевичу. Повидимону, заботы о Полежаеве перешли къ другому дяде, Юр1ю Николаевичу, жившему въ Петербурге (на что находимъ укаваше въ хгозме «Сашка»). «Изучивъ» роемйскгй, латинскгй и французский языки, исторш, географпо и ариеметику, П., получввъ увольнеше оть Саранекаго мещанскаго общества, по-далъ 30-го сентября 1820 г. въ Московски Университетъ прошеше о приняли его вольнымъ слушателемъ на словесное отделен!е и на щлемномъ экзамене былъ признанъ «епособнымъ къ елушашю професорскихъ лещ1й въ зва-нш вольнаго слушателя». МосковскШ Университета находился въ это время въ состояши упадка и далеко не соотв&гетвовалъ своему зяачешю, какъ высшаго учебнаго заведев!я. Убогая обстановка «святилища" наукъ», слабый стороны наставниковъ: скудость ихъ познашй, тупое педантство, фор-мализмъ и схоластика въ преподавать и въ научныхъ воззрен1яхъ, зам^няю-пце живую, одушевляющую мысль, а съ другой стороны свойственная вообще юности жажда увлечетя высокамъ, жиз- ненно - ? л о дотв орнымъ, етремлете въ чемъ-нибудь выразить, проявить про-сящ1яся наружу силы привели къ тому, что П., какъ и мноп'е его товарищи, быстро променялъ скучную аудитора ва веселый разгулъ. Полежаева же влекли на этотъ путь и впечатления детства. Къ этому надо прибавить, что и семейной сдержки у него не было, такъ какъ дядя его Юр1й Николаевичъ жилъ въ Петербурге и непосредственно руководить пылкимъ юношей не могъ; семья отца оставалась въ деревне, семья матери—въ Саранске, и Полежаевъ вполне предоставленъ былъ самому себе. ;<Ди-К1Й Донъ-Жуанъ», по меткому выражений Н. П. Огарева, онъ, «подобно ыногимъ людямъ того времени, не по-думалъ, что онъ могъ и долженъ былъ уволить себя только отъ поняий и нравственности толпы, а не отъ вея-кнхъ понят1Й и всякой нравственности. Освобождеше оть предразсудковъ онъ счелъ освобождетемъ отъ всякой разумности, и началъ обожать эту буйную свободу. Свобода была его любимыми словомъ, его любимою риемою, и только въ минуты душевной муки пояималъ онъ, что то была не свобода, а своеволие, и что наиболее свободный человекъ есть въ то же время и наибо лее подчиненный человекъ. Избытокъ силъ пламенной натуры заставилъ его обожать другого, еще более страшного идола—«чувственность». Такъ говорить Беливскдй въ разборе стихотворений Полежаева . Какъ проявились у Полежаева эти Ъе-обузданныя наклонности, видно изъ его «уродливой», по вьзражешю Н. П. Огарева, поэмы «Сашка?·, которая предоста-вляетъ единственный матергалъ, по коему можно составить себе верное понятие о Полежаеве-студенте, такъ какъ она заключаете въ себЪ явные признаки про-изведен!я, вполне автобюграфическаго. Окончивъ успешно университетский курсъ въ 1826 г., съ правомъ на чинъ ХП-го класса, П. подлежалъ увольне-тю изъ податного состояшя, но тутъ разразилась надъ нимъ неожиданная и до сихъ поръ различно толкуемая его бюграфами кара за его злосчастную поэму «Сашка», написанную имъ какъразъ въ это время и быстро разошедшуюся