* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки
3i8 UAPPOTb. рота выпало приветствовать его речью на французекомъ языке, обратившею на себя вннман!е государя. Къ этому-то времени относится первое знакомство Паррота съ императоромъ Александромъ. Въ августе того же года Парротъ былъ избранъ ректоромъ Дернтскаго университета· и въ качестве такового отправился два месяца спустя въ Петербурга,' чтобы выхлопотать утвер ждете вы работ аннаго въ Дерпте универси-тетскаго устава, или, какъ онъ былъ назвакъ, «акта постановлен!я» Дерпт-скаго университета, Пр1ездъ Парротавъ Петербурга окончательно способствовалъ установлен!» его дружбы съ императоромъ Александримъ. Парротъ, ничего не искавшей и даже резко отклонявпий всякое внешнее изъя-влев1е царской милости, всецело предался Александру со всемъ пыломъ, свойственнышъ . иде&льньшъ стремле-ншыъ его возвышеннаго ума и дюбя-щаго сердца. Постепенно онъ усвоилъ себе роль сокроввннаго вдохновителя своего царственная друга, Императоръ Александръ, съ своей стороны, разъ на всегда далъ Парроту безусловное раз-решенхе писать ему обо всемъ съ полной откровенностью и когда онъ того пожелаетъ или вайдехъ нужнымъ; во время же посещений Парротомъ Петербурга онъ приглашался прямо въ кабинета государя и въ дружеской откровенной беседе проводила съ нимъ целые вечера. Простодушный идеализмъ Паррота, не лишенный некоторой доли сентиментальности, несомненно нравился императору Александру эпохи преобразований, а восторженное и искреннее обожавхе, ярко сквозившее въ каж-домъ слове новаго друга, невольно подкупало императора въ его пользу. Насколько Александръ всецело завладела симнат1ями П&ррота, видно изъ сохранившаяся отрывка воспоминае1й последняго, въ которомъ онъ разсказы-ваетъ о своей поездке въ Петербургъ въ 1802 году. Описывая свое первое свиданье съ Александромъ, онъ, подъ вл1яв1емъ мысли о сродстве ихъ душъ, восклицаетъ патетически: «О, природа! не существуете викакяхъ прегради которыхъ не могли бы ниспровергнуть сердца, внемлющхя тебе. Какъ ярекрас so понимали мы другъ друга!» Изъ этого же отрывка видно, чтЬ именно привязало Паррота къ императору Александру: его пленила обнаруженная государемъ въ разговоре съ нимъ простота, сердечность ? широте гуманные взгляды. Александръ сразу и без-поворотно покорилъ себе молодого профессора. Какою-то влюбленностью, чисто юношески мъ пыломъ провивнуты строки, въ которыхъ Парротъ описываетъ конецъ своего перваго разговора съ Александромъ въ Петербурге въ 1802 г. «Прощайте», сказалъ государь,—пере-даетъ Парротъ въ евоихъ запискать,— затемъ онъ любовно посмотре.тъ на меня, бросился мае на шею, при жаль меня къ своему сердцу и съ влажными глазами поспешилъ выйти изъ комнаты. Не сколь кихъ словъ, сказан ыхъ имъ на ходу, я не пояялъ. «Я продолжалъ стоять тамъ. Ощу-щен1е моего ечастья почти душило меня. «?ъ жизни каждаго человека встречается очень счастливый перюдъ, пе-ркдъ первой любви. Въ продолжеше этого времени бываетъ момеатъ выс-шаго восторга, моментъ, когда возлю-бленная говоритъ: я люблю тебя. Что-то подобное, хотя и въ другомъ роде, было въ моемъ тогдашнемъ со стоят и. Влюбленные уединяются, берегутъ CBiie счастье, свою любовь для самихъ себя. Со м вою же было лначе: я принадлежа лъ всему человечеству, братался съ тысячами, работать для которыхъ съ успехомъ теперь становилось возыож-нымъ для меня. Къ этому возвышенному чувству примешивалась нежнейшая и сильнейшая привязанность къ милому (ал den Liebenswurdigen), которому я вполне принадлежала теперь, который тоже принадлежали, мне, я такимъ образомъ въ моей груди соединялось все, что можетъ осчастливить человекам Въ чемъ же заключалась та работа для тысячъ, о которой Парротъ говоритъ съ такимъ чисто юношескимъ увле-чен1в»ъ? Ответь на этотъ вопросъ намъ даютъ письма Паррота къ императору Александру, письма къ «благороднейшему» (an dem Alleredelsten) собожае-мому» (au bien-aime) Александру, какъ надгшсывалъ онъ на обложкахъ, въ которыхъ храним* черновики евоихъ пи-еемъ, Работа эта заключалась въ не-