* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

ПАНИНЪ. 197 говора, который гарантию реформъ пере-давалъ въ руки русскаго правительства, что было, конечно, очень оскорбительно для поляковъ. Хотя Станиславъ-Августъ въ неудаче своихъ реформаторскихъ стремлений и обвинялъ главнымъ обра-зомъ Фридриха, который открылъ будто бы глаза русскому двору на значе-Hie отмены liberum veto; но поляки всю свою ненависть обратили противъ Россш и именно противъ Панина, который, желая какъ будто вывести Польшу изъ анархш, въ то-же время довершалъ ея порабощение. Привлекши къ русско-польскому договору и Фридриха, Панивъ былъ въ восторг^ отъ своего дела и думалъ, что положилъ такимъ образомъ прочную основу своей северной системе. Одновременно съ раэрешешемъ вопросовъ о русско-польскихъ и русско-прусскихъ отношетяхъ, Панивъ употреблялъ все усил1Я, чтобы привлечь къ системе Аи-глш и Дашю; разность интересовъ не допускала сближетя съ Анппей, союзъ же съ Дашей былъ заключенъ, но сбли-жея1е Данш съ Hpycciefi и Щвецш съ Pocciee оказывалось невозможными Сотни тысячъ русскихъ денегъ были истрачены въ Швецш, «которая въ раз-су ж деш и делъ н интересовъ наш ихъ, по образу правдевхя его и по разньшъ нацио шведскую разделяющвмъ иар-тЬямъ, находилась въ томъ точно са-момъ положешн, въ каковомъ была по сю пору, да впредь всегда пребудетъ Польша».—для поддержки русской партии. Но разразившаяся въ 1768 г. война съ Портой показала всю искусственность сооружаемой Панинымъ системы; вызванная главнымъ образомъ русской политикой въ Польше, оаа показала особенно ясно недальновидность этой политики. Война эта заставила прежде всего поднять голову всехъ противниковъ панинской прусской системы. Неприятно подействовало на Панина прежде всего выраженное императрицей желан1е воз-становить елизаветинскую конферен-щю,—ту самую конференцш-монстръ, которую онъ такъ жестоко характери-зовалъ въ своей докладной записке; «отъ сегодня до завтра,—писалъ онъ императрице,—никакъ невозможно вдругъ учре -дить непременный Советъ, или конфе- ренцию, да и схе на первый годъ истинно не нужно». Панинъ старался сделать этотъ Советъ времеенымъ и, ва вопросъ Екатерины, кого назначить членами, назвалъ, между прочимъ, осторожно и своего врага, гр. Орлова. Въ пер-воыъ же заседанш Совета Панинъ былъ неприятно пораженъ еще темъ, что Екатерина, совершенно помимо него, виестЁ съ Орловымъ выработала плааъ знаменитой «экспедицш въ Средиземное море». Панину приписывались теперь все неудачи: «онъ раздражалъ поляковъ, раздражалъ Дветр1ю и Францио, след-ств1емъ чего было поднят1е Турцш, и, вместо естественнаго союза'съ Австрией, которая могла бы помочь противъ Турцш, выдумалъ какую-то северную систему». Сольмсъ тогда же писалъ королю, что говорятъ объ удалевш Панина, виновная въ настоящемъ замешательстве. Въ томъ же смысле и анппйск1й посолъ Каткартъ доносилъ своему правительству, что Панинъ съ очень немногими долженъ выдерживать напоръ французской и австрШской партш. По мнент Катка рта, Панину нельзя было устоять противъ Орловыхъ, Чернышева, Разу-мовскаго, обоихъ Голицыныхъ и всехъ еедовольныхъ новой системой и захця-щавшихъ австрийскую. Въ зас^дати Совета Панину предлагались некоторые щекотливые вопросы. Черны шевъ, жапримёръ, прямо говор и л ъ, что «все теперь делаютъ приготовления внутри государства, а о внешни хъ неизвестно, и тёмъ осмеливается спросить, есть ли при нынешнемъ случае та sie союзники, на которыхъ бы можно во время нужды положиться». Когда позже, вместо Голицына главнокомандующими первой арм!еЙ въ Турцш былъ назначенъ Румянцеаъ, а не Петръ Панинъ, то близкге Панинымъ люди были очень недовольны. Открывшаяся война очень затрудняла дипломатическую деятельность Панина, темъ более, что въ то же время сделалось очень тревожнымъ положение делъ на севере—въ Швецш, где Россш приходилось бороться съ сильнымъ фран-цузскимъ влхяшемъ. Темъ не менее частным ъ успехомъ должно считаться то, что Панину удалось заставить Фридриха II, который хлоноталъ о возобнов-