* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

ПАВЕЛГЬ I. 57 нш мыслей», разсказываетъ современнику «государь все милостивее и милостивее сталъ обращаться съ Паленомъ, который вскоре такъ олутазъ его своими оригинальными и лицемерно-чистосердечными речами, что сталъ ему казаться самымъ подходя щиаъ человекомъ для занятая должности важнейшей после генерадъ-нрокурорской, требующей вернаго взгляда, ретиваго усер-д)я и безграничнаго послушашя». 25 шля 1798 г. Паленъ назначенъ былъ петербург-скимъ военнымъ губернаторомъ. Императоръ былъ радъ, что сбросилъ съ себя, какъ онъ выражался, то императрицы и удалилъ отъ себя людей, ей преданныхъ. Maorie, по самымъ ничтож-нымъ поводамъ, были высланы изъ Петербурга, въ томъ числе графиня Буксгев-денъ, подруга Нелидовой; тогда и Нелидова сама пожелала следовать за своей подругой въ ея имеше, въ замокъ Лоде, ? просила на это разрешеше государя, заклиная его въто же время, въ своемъ письме по этому поводу, не доверяться Кутайеову. Павелъ Петровичъ былъ крайне огорченъ этпмъ наиЬрен^емъ своего друга и пытался удержать ее въ Петербурге. «Я не понимаю», писалъ онъ ей между прочимъ, «причемъ туть Кутайеовъ или кто другой въ деле, о которомъ идетъ речь. Онъ или кто другой, кто позводялъ бы внушать мне или делать что-либо, противное правиламъ моей чести и совести, навлекъ бы на себя то же, что постигло теперь многихъ другихъ. Вы лучше, чемъ кто-либо, знаете, какъ я чувствите-ленъ и щекотливъ по отношенш къ некото-рымъ пунктамъ, злоупотреблешя которыми, вы это знаете, я не въ силахъ выносить. Вспомните факты, обстоятельства. Теперь обстоятельства и я самъ — точь-въ-точь TaKie же. Я очень мало подчиняюсь вл!я-Н1Ю того или другаго человека, вы это знаете... Клянусь предъ Вогомъ въ истине всего, что s говорю вамъ, и совесть моя предъ нимъ чиста, какъ желалъ бы я быть чистымъ въ смертный свой часъ. Вы можете увидеть отсюда, что я не боюсь быть недостойнымъ вашей дружбы». Считая себя правымъ по отношенш къ императриц!, государь не замечалъ крайней опасности, которой онъ могъ подвергнуться, благодаря недостаткамъ своего характера—особенно въ это время, когда своими преобразоваюямц онъ возбудплъ противъ себя столько враговъ и недоброжелателей. Императрица Марзя, горячо ? любившая своего супруга, ясно сознавала, что после удаленш Нелидовой возле Павла ! Петровича не оставалось более никакого ; сдержнвающаго элемента. «Сколько бы ¦ Иванъ (т. е. Кутайеовъ) ни говорилъ I императору,» писала она Нелидовой, «что, I по мнешю общества, вы ? я вместе управ-! ляемъ имъ и его дЬиств1ями, — онъ не ! можетъ поверить этому, не припомнивъ себе, что мы только противодействовали его горячности, его гневнымъ вспышкамъ, его подозрительности, заклиная его оказать какую-либо милость ели пробуя воспрепятствовать какой-либо жестокости, которая могла бы уронить его въ глазахъ его подданныхъ ? отвратить отъ него ихъ сердца. Преследовали ли мы когда-либо другую какую-либо цель, кроме его славы я блага его особы, да и могли ли мы, ве-лнкШ Боже, иметь что-либо другое въ виду, вы—какъ вполне преданный, истинный его другъ, я—какъ его другъ, какъ его жена, какъ мать его детей? У насъ никогда не хватало низости одобрять императора. когда этому препятствовала наша совесть, но знаю, какое счаст1е испытывали мы, когда имели возможность отдавать полную справедливость его велико-душныыъ поступкамъ, его добрымъ в лойяльвымъ иамерешямъ!» Но надеждам-!. Марш веодоровны, что Павелъ Петровичъ еще можетъ возвратить ей свою дружбу, не суждено было осуществиться. Кутайеовъ и друпя лица, окружавшая государя, постоянно питали его подозрительность, намекая, что императрица преследуетъ честолюбивыя цели и, пользуясь недоволь-ств^емъ гвардш а дворянства, можетъ повторить революцию 1762 г. «Если вы, сударыня», сказалъ однажды Павелъ своей супруге, «захотите когда-либо сыграть роль Екатерины II, то, по крайней мере, не ожидайте встретить во мне Петра ПГ». После удаления Нелидовой въ замокъ Лоде, императоръ велелъ даже вскрывать переписку ея съ императрицей, чтобы судить о чувствахъ и намерешяхъ своей супруги. Положен ie Mapin веодоровны сделалось вскоре невыносн-мымъ, такъ какъ все лица, оназывавпш ей учает1е, были подозрительны для государя, и она думала даже отказаться отъ управления воспитательными н благотворительными за-ведешями; въ конце концовъ ей иришлось обратиться къ Павлу Петровячу «съ единственной просьбой» — относиться къ ней вежливо при публике. Ведшие князья Але-