* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

ПАВЕЛЪ I. 9 применяясь къ духу времени и потребностям» общества а ве вдаваясь въ подробности, который определялись сами собою—жизшю и обстоятельствами. Вслед-CTBIe этого, воспитание Павла Петровича приняло постепенно французсшй харак-теръ. Еще при Елизавете французскш языкъ вошелъ въ обычай высшаго рус-скаго общества, а при Екатерине образовалась наклонность къ изящному чтешю, началось поклонеше французской просветительной литературе; даже * модные щеголи» и «светсюя вертопрашки» беззаботно «фельётировали модныя книжки безъ всякой дистракцш». Естественно, поэтому, явилась мысль, что и воспитание великаго князя должно было вести на французскш ладъ, до образцу воспиташя фран-цузскихъ дофиновъ, съ обычною обстановкою французской школы того времени. Идеалы рыцарскихъ добродетелей навсегда сроднились съ душой Павла: мужество, великодушие, стремление къ правде и защита слабыхъ, уважеше къ женщинамъ,— всегда вызывали сочувств!е царственнаго мальчика. Прочтя однажды исторпо маль-тшскаго ордена, онъ долго не могъ успокоиться, живо воображая себя мальтШскииъ рыцаремъ. Вместе съ темъ, окружавшее царственнаго мальчика офранцуженное общество нечувствительно и незаметно передавали ему и друия качества, быв-1шя следств1вмъ французскаго вл!яшя: эстетическую впечатлительность, слабо-нервность и, какъ нлодъ усерднаго чтешя франпузскихъ псевдоклассиковъ, некоторую высокопарность въ словахъ и по-ступкахъ. Любопытнее всего то, что даже немцы, бывппе при Павле, и самъ Панинъ, воспитанный при немцахъ, также вполне подчинялись французскому вл!янш. Разговоры, выборъ кннгъ для чтен1я, театральный представления, все въ окружавшей Павла обстановке отвечало этому направ-летю, темъ более, что Павелъ проводить все время исключительно среди взрослыхъ, а за его обйдомъ часто присутствовали екатерининеше вельможи, не стеснявшееся при мальчике въ выражен! и своихъ чувствъ и мыслей. Лишь изредка, по праздникамъ и на урокахъ танцевъ, Павелъ пользовался обществом^ сверстниковъ, изъ которыхъ князь Але-ксандръ Борисов ачъКуракинъ, племанвикъ Панина, и графъ Андрей Кирилловичъ Разумовскш пользовались особымъ его расположешемъ. Между тЬмъ, въ мненш своемъ о восвиганш Павла Петровича, Панинъ упоминалъ, что «воспитатель его долженъ съ крайнимъ прилежашемъ предостерегать и не допускать ни деломъ, ня словами, ничего такого, что хотя мало бы могло развратить те душевныя способности, съ которыми человекъ на светъ происходить». Эта прописная истина была, очевидно, однимъ изъ техъ общпхъ ыестъ, который вполне приспособлялись и приспособляются къ любымъ нравствен нымъ идеаламъ общества въ известную эпоху и прекрасно уживаются съ ними. Поэтому неудивительно, что на Павле Петрович!', сказались все достоинства и недостатки французскаго воспиташя. Онъ полюби.п. внешность, декорацш, любилъ щеголять своими костюмами. Веселый, живой, светски любезный, великгй князь, еще десяти, одиннадцати летъ, занять быдъ «нежными мыслями» и «махан1емъ». Въ дневныхъ запискахъ его воспитателя, Порошина, сохранились живыя свидетельства через-чуръ раннпхъ «любезныхъ» свойствъ Павла. «Шутя говорили, что пришло время великому князю жениться. КраснЪлъ онъ в отъ стыдливости изъ угла въ уголъ 03В о лил ъ бегать; наконецъ, изволилъ сказать: «Какъ я женюсь, то жену свою очень любить стану и ревнивъ буду. Рогъ мне иметь крайне не хочется. Да то б'Ьда, что я очень резвъ: намедни слышалъ я, что такихъ рогъ не видитъ и не чувству етъ тотъ, кто ихъ носить». Смеялись много о сеи его высочества заботливости». Въ другой разъ, съ разрешения Екатерины и въ сопровожден^ Панина и графа Орлова, Павелъ отправился посетить фрейлинъ, жившяхъ во дворце. «Возвратись къ себе, изволилъ его высочество съ особливымъ восхищешемъ разсказывать о своемъ походе и, кто ни приходилъ, изволилъ спрашивать: «отгадай, где я былъ сегодня?» После разсказовъ вошелъ въ нежныя мысли и въ томноиъ услаждении на канапе поваливался. Подзывая Порошина, говорить, что онъ виделъ свою любезную (фрейлину Чоглокову, съ которой онъ началъ «махаться»), и что она часъ отъ часу более его плёняетъ. По-томъ читали «Dictionnaire encyclopedique». Его высочество сыскалъ тамъ слово «amour» и читалъ на него изъяснеше». «Спрашивалъ Панонъ у его высочества, въ кого онъ ныне влюбленъ. Признавался