* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

8 ПАВЕЛЪ f. изъ Летняго дворца въ ЗнмнШ, и здесь Пананъ вею ночь провелъ въ одной постели съ своимъ воопитаиникомъ. Исяугъ мальчика былъ такъ великъ, что у жего появились болезненные припадки. Между тЬмъ, рано утроыъ на другой день, р4шив-шШ низложение Петра III съ престола, Панинъ повезъ его къ Казанскому собору, куда, для принятая присяги, бежали возлё кареты великаго князя едва одетые солдаты. Екатерина провозглашена была самодержавной императрицей, а Павелъ объяв-ленъ быль ея насл*Ьдникомъ; чрезъ несколько дней затемъ услышалъ онъ о скоропостижной смерти отца. Въ августе 1762 г., во время коронацш Екатерины, у великаго князя повторились болезненные припадки, и онъ захворать на столько серьезно, что боялись даже за его жизнь и приложены были 'все заботы къ его вы-здоровленда. Замечательно, что, по свидетельству Панина, великШ князь, вообще проявлявши признаки добраго сердца, какъ только началъ оправляться после своей болезни, самъ сталь просить устроить въ Москве больницу для бедныхъ; больница эта названа была Павловскою, и въ память ея основашя выбита была медаль, на одной стороне которой вахо-ходнлось изображение Павла Петровича, а на другой аллегорическая фигуры съ надписью: «Свобождаяся самъ отъ болезни, о больныхъ промышляетъ». Въ вто время Екатерина начала уже думать о выборе воспитателя для сына: она ценила способности Панина, но не уважала его, какъ человека, и даже считала, что онъ можетъ быть игрушкой въ рукахъ другихъ. Сначала она пыталась ослабить вйяше Панина на Павла пригдашвшемъ къ сыну, въ качестве воспитателя, известнаго Даланбера: какъ блестящШ представитель французской литературы, жаркой поклонницей которой была Екатерина, онъ былъ совершенно умеетенъ, по ея взгляду, при воспитанш великаго князя, а какъ ино-странецъ пе могъ возбудить ревности Панина, который, действительно, и саыъ присоединился къ приглашена) Екатерины, Императрица написала Даламберу собственноручное письмо, въ которомъ искренно говорила, что воспитате сына такъ близко ея сердцу и что Даламберъ такъ ей нуженъ, что, быть можетъ, она слишкомъ настаиваетъ на своемъ предло- жен^ и просить его npiexarb въ Pocciro со всЬми его друзьями. Хотя Екатерина при этомъ предлагала Даламберу самыя выгодный условш, но онъ не дринялъ приглашетя, какъ думаютъ, потому, что не былъ ув-Ьренъ въ прочности положения на троне самой императрицы. Быть можетъ, поручая Панину въ 1763 году управлеше кодлеиею иностранвыхъ делъ, императрица предполагала отвлечь Панина отъ Павла и очистить дорогу для иного вдхявля на сына. Смутныя обстоятельства первыхъ годовъ царствования Екатерины заставили ее отказаться отъ первоначальной своей мысли, и Паниеъ, укрепившись на своемъ м^сгЬ силою вещей, сделался въ глазахъ всехъ кякъ бы опеку но иъ Павла Петровича. Съ гЬхъ иоръ Екатерина постоянно была, по ея собственному выраженш, «въ лреведикомъ амбара», если дело шло о Павле и ея mhisia могли не совпадать съ ???????? Панина, и это «амбара» матери не могло не отражаться на ея отношешяхъ къ сыну. Никита Ивановичъ Панинъ былъ од-нимъ изъ замечательные деятелей русской исто pi и XVIII века, вполне характе-рнзующихъ эпоху, въ которой онъ жилъ и действовала Онъ, насколько могъ, старался содействовать правильному воспитанно великаго квязя: ежедневно иосещалъ Павла, присутствовалъ на его урокахъ и никогда вне дома не отпускалъ его отъ себя; казалось, не было такой мелочи въ жизни Павла, которою бы не интересовался Панинъ. Но задачи воспитания наследника престола ясно обозначены но были, и никакихъ образцовъ въ этомъ дЪле для Панина не существовало, если не считать неудачныхъ Остермановскихъ проектовъ для воспиташя Петра II. Въ виде руководства выставлялась лишь обгц'ш мёста и отвлечен ныя идеи. Сама Екатерина, въ бытность свою великой книги ней, написала, напр., следую (щя строки: «По моему кн'Ьнш, при воспитанш царственнаго сына должны быть приняты два начала. Они состоять въ томъ, чтобы сделать его добродетельнымъ (bienfaisant) и вселить ' въ немъ любовь къ правде. Это сд'Ьлаетъ его любезнымъ въ глазахъ Бога и людей >. Панину пришлось самому наметить, для представлешя императрице Елизавете, особую воспитательную программу,