* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

90 ОГАРЕВЪ. члены кружка Станкевича, имея во главе В$линскаго и Бакунина. Однако ноложешс Огарева въ этомъ кружке было очень тя-желымъ. Друзья его окончательно разошлись съ любимой имъ женщиной, относившейся къ нимъ съ своей стороны враждебно, а онъ, еще не потерявшШ веры въ нее, старался всеми силами примирить людей, которыхъ примирить было невозможно. Разумеется, попытка сделать это ее удалась, и измученный псэтъ въ 1841 году вынужденъ былъ удалиться за границу, где въ конце концовъ навсегда раз-стался со своей женой. Во главе созданная Огаревымъ кружка съ 1842 г. стали Герценъ и ГрановскШ. За границей, если не считать кратко-временнаго иргбзда его въРосспо въ 1841 году, Огаревъ пробылъ около пяти леть. Тамъ онъ иногда старался заглушить тоску, терзавшую его душу, разгуломъ и разсеян-нымъ врешшрепровождешемъ, но тамт, же, подъ вйяшемъ впечатл^нй западноевропейской жизни, новыхъ философских1!, течешй и научныхъ заняий, онъ изженилъ основныя идеи своего прежняго троБоа-зретя, ставъ на почву материализма, а въ обсужденш общественныхъ вопросовъ началъ придерживаться более реальных-!, взглядовъ, чемъ прежде. Такш перемены въ М1ровоззренш Огарева повели къ несогласно его съ друзьями, съ которыми приходилось иногда расходиться въ очень существенныхъ вопросахъ, а это, въ свою очередь, вело къ разладу съ ними. Особенно тяжелымъ бременемъ легь на душу Огарева раздадъ его съ Гранив-скимъ. Возвратившись въ 1846 году на родину, Огаревъ поселился въ деревне. Тамт, онъ занялся хишей, сельскимъ хозяйством·], и фабриками, но надъ всеми его предцр1я-тсями тяготелъ какой-то злой рокъ. Одна изъ фабрикъ его сгорела. Хозяйство раа-отраивалось. Даже освобожден!? крестьянъ въ одномъ изъ доставшихся Огареву пи наследству именШ (село Велоомутъ), затеянное имъ еще въ 1840 году, но не ни вине его затянувшееся до 1846 года, не принесло, повидимому, желаннаго результата, такъ какъ есть извесие, что часть изъ вышедших?, на волю крепостныхъ попала въ сети кулаковъ. Въ одномъ только судьба за это вре&м благосклонно отнеслась къ поэту: въ лице Натальи Алексеевны Тучковой, умной и образованной дочери соседняго помещика, онъ на- шелъ близкаго для себя человека. Въ 1855 году Огаревъ, после смерти своей первой жены, обвенчался съ ней, а въ слёдующемъ году удалился вместе съ ней за границу, на эготъ разъ навсегда. Вт. самый блестящШ яерходъ литературной деятельности знаменитаго своего друга-Герцена, когда въ Россш подготовляла«, отмена крепостного права, Огаревъ принимать ближайшее участие въ его изкйст-ныхъ заграничныхъ издашяхъ, хотя позже онъ же, вместе съ Вакунинымъ, более всего снособствовалъ ихъ паденш и прекращению. Въ политическнхъ увлечешяхъ своихъ въ конце шесгидесятыхъ и въ начале семидесятыхъ годовъ Огаревъ значительно изменился, и, несмотря на мягкость к мечтательность натуры, порой не. брезгалъ крутыми средствами для дости-жешя намеченныхъ целей. Посдедн1е годы Огарева (особенно после смерти Герцена) были ужасны. Счастье ему изменило. 11о разньшъ причинам'!, друзья его оставили. ПоэтическШ талантъ ослабедъ. Вера въ прежие идеалы утратилась, а новыхъ не являлось па смену. Нужда, постоянный физическая недомога-шя и несчастная страсть къ вяну, отъ которой онъ не въ силахъ былъ отделаться, делали его тяжелое положед1е еще более невыносимыми. За несколько деть ди смерти онъ сошелся съ пожилой вдовой англичанкой которая ухаживала за нимъ, К&КЪ Sa ребенкомъ, но которая, по своему неразвитою, не могла делить съ нимъ ум-ственныхъ его ннтересовъ. Умеръ Огаревъ въ 1877 году 31 мая въ Гринвиче, недалеко отъ Лондона. Изъ всего литературная наследия Огарева самымъ ценным* считаются его лиричесыя стихотворешя, которымъ, глав-нымъ образомъ, онъ обязанъ своею известностью. Въ печати Огаревъ появился въ первый разъ въ «Телескопе» 1831 года съ двумя переводными философскими трактатами. Первые стихотворные опыты Огарева, увидевппе света только после смерти его въ конце прошлаго столепя, свидетельствуют!, о томъ, что поэгх началъ свою деятельность съ увлеченья теми направлешяли романтизма, каыя господствовали у насъ въ трндцатыхъ годахъ. Недостатки этихъ опытовъ, вероятно, ясны были и для самого автора. По крайней мере, онъ решился выступить въ печати въ качестве 'стихотворца толы«.) въ начале сороковых^