* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

ЛОПУХИНА. 645 темъ хлопотливой и долгой переписки съ Петербургомъ удалось Фридриху изгладить неприятное впечат.тЬше, оставленное этимъ обсголтельствомъ д4ла Лопухиныхъ. Еще труднее было уладить осложнения между русскими и дворомъ Марш-Терезш венгерской. Ботта, по словамъ д~Алл10на, увязъ въ этомъ деле по шею. По на-стоятямъ Лестока между дворами началась неприятная деловая переписка. Ели-завета обвиняла Borry въ ггокушеши на государственное преступлеше. Mapia-Te-резз'я всячески выгораживала своего министра. Въ вену былъ пог-ланъ особый экстракта съ изложешемъ обвинений австро-венгерскаго посланника, но королева находила, что не можетъ осудить такую важную и знатную персону, какъмаркизъ Ботта, не считаясь съ законами своей страны, на основанш обвинетй только одной стороны, н желала выслушать его оправдания. Елизавета обиделась не на шутку и заявила, что въ этомъ споре съ одной стороны—венгерский поеланнЕкъ; съ другой—Императрица ВсероссШская: «Мы и марки де Ботта- - кажется, иартш не равна»; но дЬло осложнялось, затягивалось, и неизвестно, чймъ бы окончилось, если бьг не все общеизвестный тяжелыя политиче -СК1Я обстоятельства, которыя делали для Марш Терезш необходпмымъ самый тесный союзъ съ Рошей. Ro имя его приходилось идти на все уступки. Ботта бшъ признанъ виновнымъ и заключенъ въ крепость Грецъ. Императрице Елизавете было предоставлено назначить срокъ его заключетя. 17-го августа 1744 г., по рас-поряженш ея, А. П. Бестужевъ заявилъ послу Марш-Терезш. что государыня «все это дело предаетъ забвешю». Ботта былъ освобозкденъ. Много летъ спустя, при встрече съ гр. С. Р. Воронцовыми вспоминал о своемъ заоюченш, Вотта не находилъ его безвиннымъ и не упрекалъ уже покойную Елизавету. По всей вероятности онъ созналъ, что его преступная берлинская болтовня была причиной гибели многихъ людей, и ихъ страдашя мучили его совесть. Враги Бестужева могли, правда., первое время уверять самихъ себя и другъ друга, что достигли блестящей победы, но очень скоро убедилисъ въ ея призрачности. Имъ удакось добиться ареста Михайла Петровича Бестужева, они внушили императрице ' временное недоверхе къ вице-канцлеру, но ! когда вскрылась вся ничтожность вины Лопухиныхъ, полная непричастность Бестужевым къ ихъ, якобы преступнымъ замы-сламъ, клеветникамъ пришлось замолчать. Зато наученный этимъ вице-канцлеръ насторожился больше нрежняго и сталъ еще внимательнее накапливать материалы для будущаго. уже окончательно губительнаго нападения на своихъ враговъ. Въ чис.тЬ ихъ значится и «перлюстрация по делу Ботты», которою онъ позднее наглядно показалъ императрице, до какой силы и наглости доходило иностранное вмешательство въ русшя внутреншя дела. 1-го сентября наказанные ? измученные участники Лопухннскаго дела уже былн въ пути къ месту заключения. Наталью ведо-ровну съ мужемъ везли въ Селенгинекъ. Ихъ сопровождалъ грубый и пьяный офи-церъ, ироизводившШ по пути массу без-чинствъ, дракъ и т. п. безобразий, за которыя его въ пути же сменили и отвезли для суда въ Петербургъ. Томнтельно долго тянулся путь до Селенишска. Оеенияя распутица делала дороги почти непроезжими. Суровая инструкция мешала возможности какъ бьг то ни было облегчить тягость пути. Только къ январю 1744 г. прибыли сосланные къ месту своего постояпнаго чак-чючешя и были «поселены на особливой определенной квартире нотъ неослабнымъ карауломъ». Начальпикомъ его назначили прапорщика Якутскаго полка Алексея Ангу-саева; повидимому добраго и честнаго человека. Впрочемъ, врядъ ли у него и было много причинъ для проявлешя злобы противъ за ключе нныхъ. Тяжелая обстановка следствия, суда, наказа н1я и ссылки для пожилыхъ и утомлен ныхъ жизнью Лопухиныхъ была очень тяжела а сломила ихъ. Ежемесячные рапорты Ангусаева съ 13-го января 1744 и по 1750 г.г. слово въ слово тожественны: арестанты со служителями состоять въ добромъ здравш... 1-го мая 1748 г. онъ ирибавилъ: «токмо изъ помянутыхъ арестантовъ С-тепанъ Лопухииъ сего года марта 1-го числа и по нижеписанное число (1-ое мая) одер-ЖИМЪ бОЛевШЮ НОЖНОЮ». С-ГО ШЛЯ 1748 г. Лопухинъ огь этой болезни умеръ, а Наталья бедоровна со слугами осталась подъ темъ же карауломъ. Въ 1750 г. скончался Ангусаевъ. Его сменплъ безграмотный и грубый С. Черепанов-!., i вскоре смещенный «за болезнью и не