* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

ЛЕОНТЬЕВЪ. '241 тьевЪ страстный порывистый характеръ,,' сознавали те невероятный трудности, которая ему пришлось бы преодолевать въ монастыре. Кроме того, и здоровье К. Н., вследствхе двухлетней изнурительной лихорадки и строгаго мопашескаго режима, было очень разстроено. Отъ одной ложки сливокъ въ кофе, отъ самой незаметной простуды, отъ небольшой прогулки •по сырому или низменному месту у него возвращались пароксизмы, доводившее его до отчаяшя. Перенося ташя физичеешя страдатя, онъ все же не решался оставить Аэонъ безъ пострига. Однако старг^ы убедили и благословили его переехать въ Константинополь. По проезде въ Константинополь Леонтьевъ подалъ прошеше объ отставке, которую ему дали 1 января 1873 года съ пенс!ей 600 руб. въ годъ. Выйти въ отставку Леонтьевъ реши.ть еще на Agohi. Въ виду послёднихъ, описанныхъ нами обстоительствъ его жизни, и болезней, и душевныхъ потрясешй, онъ не находилъ въ себе силъ продолжать службу. Въ третгй разъ поселился теперь К. Н. въ Константинополе на продолжительный срокъ. Съ каждымъ разомъ онъ все больше и больше привыкалъ къ турецкой столице, больше и больше жизнь въ ней ему нравилась. Денегъ ему хватало. Пенсия, правда, была ничтожная, но Катковъ сталъ регулярно высылать ему по 100 руб. въ месядъ за сотрудничество въ «Русскомъ Вестнике». Леонтьевъ вращался въ посольскомъ кругу, где некоторые считали его мечтателемъ и чело-векомъ неосновательнымъ, но тамъ онъ имелъ и много друзей, съ которыми умелъ и любилъ поговорить о волнующахъ по-литическихъ вопросахъ. Посольскимъ да-мамъ онъ читалъ наставления ц уверялъ ихъ, что оне для него больше уже не женщины. Литературныя зашшя, молитвы, собрания л обеды въ посольстве сменялись одно другимъ и делали его жизнь въ Константинополе полной, живой и раз- j нообразной. Вообще, это было время, о j которомъ К. Н. вспоминалъ впослёдствш ; всегда съ удовольств1емъ. Такъ, года два | спустя, онъ пнсалъ Губастову изъ своего i Кудинова: «Я люблю самый городъ, остро- 1 ва, грековъ ? турокъ... все люблю тамъ, и будьте уверены, что я ежедневно терзаюсь мыслЬо о томъ, что не могу при- j думать средства переселиться туда на- j всегда. Ни Москва, ни Петербургъ, ни ; Куднново, ни самая выгодная должность, где попало, ея даже монастырь самый xopoinif не могутъ удовлетворять меня такъ, какъ Константинополь... только разнообразная жизнь Константинополя (где есть и отшельники на о. Халки, въ лесу, ? гостиная Игяатьевыхъ и политическая жизнь, и поздняя обедня, н безконечяый матергалъ для литературы...) только эта. сложная жизнь могла удовлетворять моимъ нестерпимо сложнымъ потребностями... Внешностью къ тому времени К. Н. очень изменился. Это уже не бшъ безпечный блестяпцй жуиръ, которымъ его зна!и до Аеона. Та душевная буря, которая пронеслась надъ ннмъ, оставила глубок]й следъ въ этомъ когда-то жизнерадостномъ человеке. Во всей его фигуре было что-то осунувшееся, понурое, сосредоточенное. Онъ снялъ съ себя ненавистный ему сюр-тукъ и сталъ носить что-то среднее между поддевкой и подряснпкомъ, кафтанъ, съ которымъ не разставался уже до конца жизни, конечно, за исключешемъ какихъ-нибудь редкихъ, крайнихъ случаевъ. Для сокращения расходовъ онъ поселился на лежащемъ блззъ Константинополя острове Халкп. Тихая ? независимая жизнь на этомъ острове вблизи помещающейся тамъ греческой духовной акадешн, близость Константинополя, где онъ отдыхалъ среди друзей, въ кругу ингересовавпзихъ его политическихъ вопросовъ,—-все это было ему очень по душе, и такъ онъ про-велъ около года, до весны 1874 года, когда навсегда покинулъ и Константинополь я такъ ему близшй и полюбившейся востокъ. Перюдъ жнзни въ Константинополе и на о. Хажи былъ очень плодо-творенъ у Леонтьева въ литературном^ отнопгенш. Къ этому периоду жизни его относится замечательная статья «Визан-тизмъ ? славянство». Развитая Данизев-скимъ Teopin смены культурно-историче-скихъ тйповъ исправила ошибку славя-нофиювъ: ДанилевскШ въ своемъ сочи-ненш доказалъ, что славяне не предназначены обновить весь м!ръ, найти для всего человечества решеше исторической задачи; они представляютъ собою только культурно-историческШ типъ, рядомъ съ которымъ можетъ иметь место существо-вате и развитее другихъ тйповъ. После Данияевскаго для Леонтьева являлось дальнейшей задачей найти: каковы же законы этихъ культурно - историческихъ